Без лица

— Девочка моя!.. — в ужасе проговорила Тиффани.

Когда малышка увидела мать, личико ее осветилось неописуемой радостью. Тиффани подхватила ее на руки и крепко прижала к себе. Стук в дверь не прекратился, и она поняла, что слышит его наяву, а не во сне.

— Какого черта, я открываю!

Она произнесла это так грубо, что Анастасия снова заплакала.

— Я испугала тебя, доча?

Тиффани снова прижала ее к себе и пошла открывать входную дверь.

— Посылка для Тиффани Картер.

Она неуклюже расписалась, и посыльный положил коробку в холле, изо всех сил пытаясь не глядеть на обнаженную грудь хозяйки. Выпроводив наконец его за дверь, она открыла посылку. Там оказалась игрушка, которую она заказывала для Анастасии. И вскоре девочка захлопала в ладошки от радости. Тиффани оставила ребенка играть, а сама надела халат. В ванной комнате она увидела себя в зеркало. Выглядела она ужасно: глаза провалились в огромные черные ямы, а кожа какого-то серого цвета. Вдруг она вспомнила, что оставила наркотик и зажигалку на столике в холле. Если бы только Анастасия вылезла из своей кроватки… При мысли, что могло бы произойти, Тиффани покрылась холодным потом. В следующий раз надо будет поставить будильник на максимальную громкость. Этого больше не должно повториться. Запах собственного тела напомнил ей о том, что произошло предыдущей ночью. Она содрогнулась. Волна мучительного стыда захлестнула ее, но она попыталась выбросить все из головы.

Немного погодя Анастасия кушала детский завтрак «Витебикс» — хлопья из злаков, залитые молоком. В это время Тиффани достала сумочку и вынула оттуда кошелек. Она пересчитала деньги. Там оказалось пятьсот фунтов и мелочь — намного больше, чем она предполагала. Понимание того, что она держит в руках такие большие деньги, наполнило ее радостью. Ей захотелось немедленно истратить их на себя и своего ребенка. Тиффани снова улыбнулась, глаза ее засветились счастьем. Она положила банкноты обратно в кошелек, и взгляд ее упал на трубочку, через которую она вдыхала кокаин. Первое, что пришло ей в голову, — выкинуть ее в мусорную корзину, но вместо этого она положила ее в косметичку и закрыла сумочку. Отмахнувшись от мрачных мыслей и убеждая себя, что это никогда больше не повторится, она стала одевать дочь, чтобы отправиться в «Макдоналдс» на ленч.

Анастасия была счастлива. Она была сыта, рядом с ней находилась мама, которая улыбалась. А что еще нужно маленькой девочке?

* * *

Луиза мыла посуду и сама не заметила, как на нее нахлынули воспоминания. Ей вдруг вспомнилось, как она смотрела в лицо своей новорожденной дочери Марии и думала, когда же наконец к ней придет всепоглощающее чувство материнской любви. Но этого не случилось ни тогда, ни потом, когда родилась ее вторая дочь. Она испытала чувство материнства только тогда, когда родила Маршалла. Воспоминания о сыне всегда заставали ее врасплох, к горлу подкатывал комок, а из глаз лились слезы. У него были такие маленькие ручки, он был такой хорошенький. Иногда она не могла вспомнить его лицо. Это приводило ее в отчаяние, и даже посреди ночи она вскакивала с постели и спускалась в холл, где на каждой стене висели его фотографии. Выкуривая одну сигарету за другой, она молча смотрела на них до тех пор, пока охватившая ее паника не отступала: тогда она могла спокойно заснуть.

Каждый раз, когда она думала о том, что же заставило сына вставить себе в рот ружье, ее снова начинала мучить бессонница. Прекрасно понимая, что ее сына больше нет, в то время как другие спокойно разгуливают по белому свету, она частенько задавала себе вопрос, есть ли вообще в этом мире хоть какая-нибудь справедливость. Взять хотя бы ее дочь Марию: после всего, что она совершила, она живет, дышит. общается с другими людьми…

Луиза села за стол и закурила сигарету. Если бы только она смогла найти способ отплатить Марии за все ее безобразия, ей стало бы намного легче. Та ненависть, которую она испытывала к своему собственному ребенку, удивляла даже ее самое. Даже когда Мария была еще совсем маленькой, Луиза ненавидела ее. Ее раздражала в ней каждая мелочь. Да, она знала, что дочь очень похожа на нее. В ее возрасте Луиза выглядела точно так же. Но это внушало дополнительное отвращение к дочери. И если бы однажды Луиза узнала, что Марии больше нет на свете, ничего, кроме облегчения, она бы не испытала. За Марией всегда тянулся шлейф неприятностей. Еще в школе она прогуливала уроки и напивалась как сапожник. В тринадцать лет она уже сидела на таблетках. Луиза помнила, как однажды нашла в ее школьной сумке обранет. Через несколько лет было доказано, что употребление таких таблеток может повлечь самые непредсказуемые последствия, тяжелое заболевание крови или даже смерть. Но с ее дочерью ничего не случилось. Она родила в пятнадцать лет и никакого стыда по этому поводу не испытывала. Нет, ни о какой любви, конечно, не было и речи. Она даже толком не знала, кто отец ее будущего ребенка. Хотя потенциальных отцов было хоть отбавляй.