Без лица

Стыд, который испытывала Луиза в эти минуты, был невыносимым. Но Кевин сказал тогда, что, если Мария хочет родить ребенка, пусть рожает. Если дочь считает себя достаточно взрослой, чтобы зачать его, ей придется доказать, что она способна ухаживать за ним и после рождения. В глубине души он надеялся, что с рождением ребенка она хоть немного остепенится. Но Мария стала вести себя хуже.

Луиза сварила себе кофе. Казалось невероятным, что ее внучка Тиффани так похожа на свою мать: тот же взгляд, те же черты лица и тот же самый характер. Когда она не могла просьбами или уговорами добиться своего, она просто ложилась и билась головой об пол. Мария над этим смеялась. Только когда районная управа предоставила дочери отдельную квартиру, Луиза ненадолго вздохнула свободно. Но потом Мария родила еще одного ребенка. Это был мальчик, абсолютно черный. Эта дрянь не отказалась от него. Более того, она всюду выставляла его напоказ, потому что думала, что поступает очень смело. Маршалла, естественно, этот факт выводил из себя, обзывая сестру, он не стеснялся в выражениях. И он был абсолютно прав: у нее на руках уже второй ребенок — и снова без отца. Это, конечно, было очень плохо, но еще хуже было то, что отцом этого ребенка был Патрик Коннор, известный на всю округу наркоторговец и сутенер… Все вокруг только и судачили об этом. Мария опозорила свою семью, нисколько не заботясь о последствиях.

Но в ту пору Мария уже была законченной наркоманкой. Она всегда вела себя так, как хотела. Мужчины выстраивались в очередь, чтобы переспать с ней. Она всегда была шлюхой, шлюхой и осталась. Как только земля носит подобных тварей? Затем произошло убийство. Марию посадили за решетку, и это был самый счастливый день в жизни Луизы. У нее появилась надежда, что когда-нибудь жизнь снова вернется в нормальное русло. Но Кевин скучал по дочери. Он сильно ее любил и всегда хотел быть с ней рядом. Отец часто баловал ее: давал деньги, дарил подарки, ему никогда не приходило в голову устроить ее на работу или показать, как живут нормальные люди.

Если бы Мария сейчас показалась на пороге дома, Луиза просто бы избила ее. Избила бы так, как делала это раньше, когда та была еще девочкой.

Луиза провела рукой по лицу и пошла принять очередную таблетку. Да, во всем виновата Мария. Луиза теперь точно знала, как ей следует поступить, если она снова появится дома. Ее надо просто убить.

* * *

Алан Джарвис вскрыл посылки, которые были спрятаны на его свалке. В посылках был кокаин, который требовалось прогревать в микроволновой печи, чтобы подготовить для продажи. Он не стал бы этим заниматься, если бы не нуждался в деньгах. Алана снедала одна пагубная страсть: он был игрок. Именно это, а не женщины, стало причиной разрыва с Беверли. Его необузданная страсть к азартным играм заставила ее перейти к самым решительным действиям: он прошел курс лечения у психотерапевта, и она уверовала, что теперь он застрахован от срывов.

Когда Алан, сам того не понимая, стал должником Микки Девлина, он простодушно полагал, что в его жизни просто наступила черная полоса и что скоро все это кончится. Вместо этого петля на его шее затягивалась все туже и туже. Вдобавок он обзвонил компании, дающие деньги под залог, и заложил дом и свою контору. Он принадлежал к отчаянному типу людей, в которых нуждался Микки. К тому же в его распоряжении находилась небольшая свалка, он не был судим.

Поначалу все складывалось хорошо, Алан смог вернуть долг, и деньги сами потекли к нему в руки. Но дело это было все-таки очень рискованное, и он надеялся выйти из игры до того, как в один прекрасный момент будет схвачен и упрятан за решетку. А сколько ему там предстояло провести времени, он прекрасно знал.

Но порвать с Микки оказалось не так-то просто. И Алан попал в очень затруднительное положение. Он знал, что время работает против него. Его арест неизбежен, вопрос только — когда? Алан знал, что, если копы устроят обыск на его свалке, он получит на всю катушку — двадцать пять лет заключения.

Он как раз размышлял над этим, когда машина Микки въехала во двор. Алан увидел зажженные фары и вышел из своего укрытия, чтобы поприветствовать его.

— Ты запер эту треклятую собаку?

Ротвейлер Карлос был для них яблоком раздора. Собака люто ненавидела Микки, который воображал себя большим любимцем животных. Обычно четвероногие и вправду благоволили к нему, но Карлос был готов разорвать его на части.

— Да, он в офисе. Наслаждайся жизнью, — ответил Алан.

Микки прошел во внутренний двор. Это был приземистый, коренастый человек, а его лысая голова и отвисший живот придавали ему вид добродушного отца семейства. Но это впечатление мгновенно улетучивалось, лишь только он открывал рот. Он был расистом, и зверские татуировки по всему телу служили тому неопровержимым доказательством.

— Товар прибыл? — спросил он и прошел вместе с Аланом в глубь сарая.

— Ты представляешь, они написали на упаковке: «Медицинские принадлежности». Ну не идиоты?

Микки широко ухмыльнулся: