Без любви (ЛП)

Потому что я хочу, чтобы ты заставил меня кончить. И я не могу ему этого сказать. Он унижал меня последние два дня. С веской причиной, конечно. Его предупреждение, что он не хочет, чтобы я испытывала к нему чувства, было громким и ясным.

Не важно, что эти слова никогда не слетали с его губ.

‒ Пейдж.

Мне нужно время подумать. Пора смириться с сокрушительным сожалением о том, что я не могу быть с ним так же свободна, как раньше. Не могу раствориться в нем, поддаться удовольствию.

‒ Мы не должны делать это здесь! ‒ выпаливаю я.

Он замирает. Еще один вопросительный взгляд.

‒ Почему нет?

Хоть какая-то частичка правды все же будет в моей лжи.

‒ На той неделе ко мне приходила Мойра.

‒ Уборщица?

‒ Да. Она вернула мне ворох бумаг… ‒ должен быть способ научиться контролировать свои эмоции и перестать так краснеть.

‒ Кучу твоих бумаг?

‒ И пуговицы с блузки.

Наконец до него доходит смысл произнесенных мною слов.

‒ Вот. Черт.

‒ Ага.

‒ Как она определила, что они твои?

‒ На документах было мое имя.

Он делает шаг назад и помогает слезть со стола.

‒ Она что-нибудь говорила?

‒ Нет. И ничего не спрашивала. Просто вернула мне все это. Но я все же думаю, мы должны вести себя осторожнее, ‒ мы определенно должны. Если наш маленький договор станет последней офисной сплетней, ‒ это разрушит мою профессиональную репутацию.

‒ Ты права, ‒ он подходит ко мне ближе и… целует меня в лоб? ‒ Идем. Захвати свои вещи. Я подброшу тебя до дома.

‒ Окей, ‒ поступки этого мужчины смущают меня больше, чем поступки всех тех, кого я когда-либо встречала. Я смотрю, как он направляется в свой кабинет за плащом и портфелем.

Я все еще наблюдаю за ним, и когда он останавливается у двери, то одаривает меня игривой улыбкой.

‒ Детка, ты идешь?

***

Илайджа не дает мне открыть дверь со стороны пассажирского сиденья. Он разворачивает меня и мягко подталкивает за машину. Нет. Нет. Я до сих пор не могу взять себя в руки. Мысли путаются в голове.

Он наклоняется так, что его рот оказывается поверх моего.

Мой портфель падает на бетонный пол парковки.

Он хватает меня за волосы, затянутые в хвост, и наклоняет мою голову в сторону. Его язык чувственно касается моих губ, дразня меня.

Он наваливается на меня всем телом, чтобы обездвижить. Доминировать надо мной.

Я хочу просить его сильнее потянуть меня за волосы. Пронзить меня своей эрекцией.

Но я не могу. Годы воздержания бушуют внутри меня и восстают против моего контроля, и если я ослаблю свою защиту хотя бы на мгновение, пути к отступлению не будет.

Я отстраняюсь.

‒ Здесь камера.

Яростно проклиная все на свете, Илайджа упирается мне лбом в плечо. Его тело вибрирует от напряжения.

Если я потеряю над ним контроль, появится ощущение, будто я проиграла. Если я буду бороться, чтобы сохранить этот контроль, произойдет то же самое.

Может быть, я просто недостаточно знаю обо всем этом, чтобы сделать все правильно?

‒ Пейдж.

‒ Пожалуйста, давай пойдем?

Вздохнув, он отпирает дверь и открывает ее, чтобы я могла сесть внутрь. Он нагибается и поднимает мой портфель, передавая его мне.

Не в силах посмотреть ему в глаза, я беру портфель и концентрирую все свое внимание на том, чтобы пристегнуться ремнем безопасности. Очень медленно. Я не тороплюсь. Словно это задача из разряда самолетостроения, ни больше, ни меньше.

Естественно, Илайджа садится за руль и просто смотрит на меня, вероятно удивляясь, куда делись мои двигательные навыки. Он делает это не один раз, останавливаясь и поворачиваясь ко мне на каждом красном сигнале светофора всю дорогу до моего дома.

Поначалу он молчит и я так благодарна ему за это.

‒ Ладно. Нам нужно об этом поговорить.

Или нет.

‒ Я был придурком, Пейдж…

‒ Нет, ‒ я не могу оторвать глаз от картины за окном. Интересно, как сильно разрушится чувство моего собственного достоинства после этого разговора, ‒ это я, в ту ночь, когда мы гуляли, вела себя как идиотка.

‒ Что? Да ты самая милая пьянчужка, которую я знаю, ты же не заблевала весь дом.

Нет. Я просто наблевала на тебя. Еще один пласт чувства собственного достоинства уничтожен.

‒ Это не то, что я имею в виду, и ты знаешь об этом.

‒ Нет, Пейдж. Я действительно не понимаю, что ты имеешь в виду, ‒ он произносит эти слова медленно и от скрытого в них смысла у меня волосы дыбом встают. ‒ Почему бы тебе не объяснить мне?

Почему он так завелся?

Он поворачивает на мою улицу. Вместо того чтобы припарковать машину вторым рядом и дать мне уйти, он сдает назад и паркуется на свободное место перед моим таунхаузом.

Как трусиха, прежде чем ответить ему, я отстегиваю ремень безопасности, подхватываю свои вещи и берусь за ручку двери:

‒ Я вела себя так будто схожу с ума. По тебе…

‒ И?

‒ Послушай, у меня нет к тебе чувств. Знаю, ты волнуешься на этот счет, учитывая, как я вела себя в отношении тебя, но с самого первого дня я знала, что все это только ради секса. И для меня ничего не изменилось.

‒ Господи… ты… Боже…

Мое лицо горит.

‒ Мне правда очень жаль, что я вела себя так…

‒ А теперь погоди минутку…