Без маски

– Прости меня, – одними губами произнесла она, и только сейчас я заметил, что глаза её покраснели от пролитых слез, губы потрескались, волосы заплетены в небрежную косу, а рука её ледяная. Почему я не видел этого раньше? Ведь виной всему был я? Она переживала все из-за меня и наших отношений.

– Что ты говоришь, любимая? Главное, что с тобой всё хорошо, – я поднёс её руку к своим губам и поцеловал пальцы, желая согреть под её кожей кровь.

Лив вырвала свою руку из моей и опустила голову, теребя одеяло. Я удивлённо посмотрел на неё и присел на край постели. Что-то ещё произошло, и она мне пытается это сказать. Я призвал всё своё терпение и любовь, лишь бы не заорать и не взорваться от ожидания.

– Ливи, – позвал я её, и она подняла голову, кусая нижнюю губу.

– Я слушаю, – хотел придать ей уверенности, но заставил нахмуриться и снова её глаза наполнились слезами.

– У нас проблема, Гранд, – выдавила она из себя и посмотрела на меня исподлобья.

– Какая?

– Я… ну… я…

– Ливи, ты сейчас меня пугаешь, – сглотнув, я напрягся, ожидая плохого заключения о её здоровье.

– Я беременна, – выпалила Лив и зажмурилась.

– Что? – Переспросил я, не веря своим ушам, и даже хохотнул от этой глупости.

Лив открыла глаза и посмотрела на меня блестящими глазами, что весь мой запал юмора тут же исчез и дыхание нарушилось.

– Я беременна, срок около одиннадцати – двенадцати недель, – произнесла она, а я выдохнул от этой новости, запустив руку в волосы.

– Как? Как такое могло произойти? – Я встал и посмотрел на ещё сильнее побледневшую Лив.

– Я…я не знаю, Гранд, – она подняла плечи и по её щекам покатились слезы.

– Блять, как ты не знаешь? Ты уверяла меня, что пьёшь таблетки! И когда это случилось? Как твою мать такое могло произойти? Мы же обсуждали это! Мы говорили об этом! – Я сейчас был ведом эмоциями, а не разумом. Я был в шоке и пытался орать, но с моим севшим голосом это походило на рычание.

– Я пила! – Возмутилась она и подскочила с кушетки в больничном наряде. – Я пила эти гребаные таблетки! По сроку я забеременела в те две ночи в Нью-Йорке после моей выписки. Видимо, произошёл гормональный сбой из-за препаратов, которые мне кололи в больнице и…я… Что мы будем делать?

– Мы? – Выдохнул я.

– Гранд, только попробуй сейчас бросить меня, – она выставила угрожающе вперёд указательный палец и сделала шаг ко мне.

– Я не знаю, что делать, Ливи! Я блять в шоке! Я не собирался быть отцом! Я не умею! Я не создан для этого. Не сейчас по крайней мере, мы только пережили всё. Сейчас следовало хотя бы немного начать жить стабильно, но не с ребёнком. Я думал… мы должны были быть только вдвоём, без этого… – я сделал неопределённый жест в воздухе и начала дышать глубже, потому что задыхался. Грудь так сильно давило, что мне необходимо было на воздух. Меня затошнило от осознания происходящего сейчас со мной.

– Ты думаешь, я скачу от счастья? – Закричала она. – Я тоже не собиралась быть матерью, но сейчас ничего не изменить, и я оставляю ребёнка. Твоего ребёнка!

– Оставляешь? – Я ухватился за её слова, потому что своих не было, и она кивнула, утирая слезу. – Как ты не заметила, что ты блять беременна? Или ты специально тянула до последнего, чтобы не сделать аборт? Ты собиралась делать аборт?

– О чём ты говоришь?! Боже, Гранд, я бы никогда не сделала аборт, – ужаснулась она мне, а мне было пофиг, я стоял и слышал только кровь, пульсирующую в ушах. – Я нервничала из-за того, что между нами происходит. Меня рвало, но я списала всё на нервы. Я плохо ела – туда же. Перепады настроения, и это я считала, что пройдёт. Ты не имеешь права обвинять меня в том, что я сделала это специально! Ты тоже участвовал в этом!

– Я… мне надо подумать, – я сделал шаг назад.

– Гранд, пожалуйста, не бросай меня, – шептала она, делая ко мне шаги.

– Это для меня… быстро всё… я не могу, – я начал отходить быстрее, потому что панический страх сковал моё тело.

– Не сейчас, Гранд – Закричала Лив, закрывая лицо ладонями и разрывая меня своими слезами.

Но меня трясло, меня душило осознание того, что у меня будет ребёнок. Я не сомневался в том, что я отец. Я выскочил за дверь, услышав снова её крик, но не мог сейчас помочь ей, потому что сам не знал, как помочь себе справиться с потрясением. Моё имя в ушах, и я бежал.

Ноги не держали меня и я, завернув за угол, упал на колени, опуская голову и сжимая её руками. Я не могу быть отцом. Я не представляю себя в этой роли, и мне страшно, что я повторю путь своего.

В голове было множество отрывков из прошлого, где я был кудрявым мальчиком с блеском надежды на счастье в глазах. А сейчас этот малыш превратился в мудака, который бросил человека, подарившего себя мне.

Нет, любовь – это не эйфория в теле. Это находиться со своей женщиной в самый сложный период, а я снова всё испортил. Я даже не помнил, что кричал, потому что голова шумела, и до сих пор она шумит.

Но я должен взять ответственность на себя.

Вскочив на ноги, я как в тумане шёл к палате, чтобы успокоить Лив, а потом… мы что-нибудь решим, придумаем… смиримся.