«Без меня баталии не давать»

   — Питер, я получил из Англии письмо от маркиза Кармартена, — сообщил он, размахивая бумагой.

   — А кто это? — поднялся Пётр.

   — Это, как я понял, корабельный конструктор. Послушай, что он пишет мне. «Сэр, наш король Вильгельм Третий, будучи в Голландии и часто беседуя с господином Михайловым, узнав о его горячей любви к мореплаванию, дарит ему только что построенную по моему проекту яхту «Транспорт Ройял». Это судно помимо изящества имеет отличный ход. Уведомьте о сём господина Михайлова и сообщите ему, что я готов порекомендовать и капитана для его яхты».

Лефорт ещё не кончил читать, как оказался в объятиях восторженного бомбардира.

   — Франц, — сжал его Пётр так, что затрещали косточки. — Франц, как ты обрадовал меня.

   — Питер, ты же меня задушишь. Отпусти. Это не я тебя обрадовал, а король. Изволь его жамкать.

   — Надо немедленно отправить человека в Англию, принять подарок.

   — Кого бы ты хотел?

   — Майора Вейде.

   — Отлично. Я думаю, мы ещё поручим ему сообщить от имени государя о нашей победе над турками под Таванью на Днепре.

   — Да, да, да, Франц. Обязательно. Вели размножить это сообщение и разослать ко всем высоким дворам Европы.

   — И во Францию?

   — И во Францию. Пусть проглотят и эту пилюлю.

Перед отправлением Вейде в Англию Пётр сам наставлял его:

   — Официально, Адам, ты едешь от Великого посольства сообщить королю о нашей победе и принять подарок. Но постарайся намекнуть Вильгельму о его приглашении, которое он сделал мне перед отъездом. Спроси, осталось ли оно в силе? Да не напугай его, что, мол, со мной явится всё Великое посольство. Только я со слугами. Хорошо?

   — Хорошо, господин бомбардир.

   — Ну с Богом, Адам. — Пётр перекрестил посланца, похлопал дружески по плечу. — Да не утопи мне яхту.

23 Здравствуй, Лондон!

Вейде воротился в конце декабря, приведя две яхты и два сорокапушечных корабля.

   — Это все за тобой, господин бомбардир.

   — Как? Ты напомнил ему?

   — Нет, он сам сказал: я приглашал господина Михайлова к нам в гости, и мы ждём его с нетерпением.

   — А корабли?

   — Он сказал: это почётный эскорт.

   — А моя яхта?

   — Твоя стоит на Темзе, и маркиз Кармартен хочет лично вручить её тебе, он же её конструктор.

   — Немедленно выходим в море, — загорячился Пётр.

Однако, поразмыслив, понял, что надо всё же кончить фрегат, тем более что там осталось не так много работы. Однако не отказал себе в удовольствии выйти на яхте в залив и походить на ней часа два.

Быстро были закончены отделочные работы на «Петре и Павле». И опять явился Бозе, посланец польского короля Августа, всё с той же просьбой: помочь войсками, поскольку-де Конти не смирился и уже собрал под свои знамёна армию в одиннадцать тысяч человек.

   — А разве у самого Августа нет армии?

   — Есть.

   — Ну так в чём дело?

   — Его армия из саксонцев, и если учинится драка, ещё неведомо, на чьей стороне окажутся поляки.

   — Но я же говорил, чтоб нам вступить в Польшу, нужна письменная просьба сейма, — сердился Пётр.

   — Но её невозможно сейчас получить, ваше величество.

   — Почему?

   — На сейме до сих пор много сторонников де Конти. И дело часто доходит до потасовок. Разве вы не знаете поляков? Кроме того, на стороне де Конти и литовский гетман Сапега.

   — Август обращался к кому-нибудь ещё за поддержкой?

   — Да. К Австрии.

   — И что Вена?

   — Австрия обещала помочь.

Пётр посмотрел на Лефорта, Головина.

   — Ну что скажете, великие послы? Франц? Фёдор?

   — У Австрии действительно сейчас собрана стотысячная армия, — сказал Головин. — Так, по крайней мере, сообщает наш агент, но она вроде назначена не для Польши. Но с другой стороны султан шлёт в Вену своих эмиссаров просить мира.

   — Не завирается ваш агент?

   — Не должен был.

   — Я должен отъехать в Англию и быть спокойным за Польшу. А как быть спокойным, если даже на море от французов надо остерегаться. Сдаётся, и Вильгельм для этого прислал два военных корабля.

   — Ну это не обязательно для охраны, герр Питер.

   — А для чего же?

   — Для чести. Он же знает, кто ты в действительности.

   — Я думаю, надо написать князю Ромодановскому Михаилу Григорьевичу предписание: немедленно вступить в Польшу, как только этого потребует король Август, — решил Пётр. — Пишите официальное предписание, а я черкну ему несколько слов.

Предписание князю Ромодановскому было составлено и запечатано в пакет с двумя печатями — Великого посольства и царя. Записка Петра, вложенная туда вместе с предписанием, была короткой:

«Михаил Григорьевич, для Бога окажи королю Августу всяческую поддержку, как он лично укажет. Пётр».

Вручая пакет Бозе, Пётр сказал:

   — Ты знаешь, что в нём. Пусть и король его не распечатывает. А когда явится вдруг нужда в незамедлительной помощи, пусть вручит этот пакет князю Ромодановскому лично. Он стоит с армией у границ Польши. Запомни, печати эти сорвать должен только князь Ромодановский, никто более.

Теперь, казалось, можно было отправляться в Англию, но Лефорт возразил:

   — Уезжать насухую, Питер, великий грех. Ивашка Хмельницкий обидится.

   — Ты окончательно обрусел, Франц, — засмеялся Пётр. — Приглашай и офицеров английских.