«Без меня баталии не давать»

   — За что выпьем? — спросил Пётр, беря в руки стакан. — Предлагаю за нашу встречу, маркиз.

   — Я согласен, — улыбнулся англичанин. — И за нашу дружбу.

Едва выпили по первой, ещё и закусить как следует не успели, как Меншиков по знаку Петра стал снова наполнять стаканы. Малость не хватило, и он тем же способом, что и Пётр, вышиб пробку из другой бутылки.

   — А теперь, друзья, прошу выпить за нашу красавицу яхту «Транспорт Ройял», — опять предложил Пётр.

И за яхту выпили все дружно. Стали закусывать более основательно. Меншиков высказал некое сомнение:

   — Вот как только мы её домой повезём, мин херц?

   — Через Архангельск. Как ещё? А там на Волгу перетащим. Найдём ей дорогу-то.

   — Как вам понравился ром, сэр Питер? — спросил маркиз.

   — Из чего он изготовлен?

   — Из сахарного тростника.

   — Неплохой. Но против нашей водки слабенек будет.

   — Неужто? А из чего вы её делаете?

   — Из хлеба. Да я вас как-нибудь угощу.

   — У вас есть с собой?

   — Нет. Но я умею делать водку. Александр, надо змеевик достать, сделаем аппарат.

   — Мин херц, я видел тут в лавке трубку. Что, мы не сможем её закрутить?

   — Купим и закрутим. Наливай-ка ещё.

Кармартен, уже захмелевший, стал набивать трубку табаком. Пётр достал свою и, забравшись в маркизову табакерку, тоже взял добрую щепоть.

   — Вы курите? — спросил маркиз.

   — Курю, а что?

   — Но я слышал, что в России за курение отрезают носы.

   — Было. Отрезали. А сейчас я сам закурил и всем разрешил. Патриарх, правда, сердится. Ну ничего, привыкнет.

   — Удивляюсь, — сказал маркиз, пуская под потолок клубы дыма. — Что плохого в курении?

   — Я тоже не вижу ничего плохого, — согласился Пётр.

   — В Италии не далее как пять лет тому пятерых монахов замуровали живьём в стену за курение.

   — Ну, видно, там строгости хуже нашего.

   — Вы полагаете, герр Питер, в России есть табачный рынок?

   — Есть, конечно. Правда, пока слаб, только что из запрета явился. Но даст Бог, со временем не хуже винного станет.

   — Хочу вам сказать, герр Питер, что табак можно сделать хорошей статьёй дохода для казны.

   — Некогда мне этим заниматься, маркиз. У меня есть дела поважнее.

   — Хэх, — усмехнулся, покачав головой, англичанин. — По-моему, казна государства — это тоже не последнее дело. Согласитесь?

   — Согласен, — сказал Пётр, беря стакан. — Давайте за неё и выпьем.

   — За кого?

   — За казну, чтоб не скудела.

Чокнулись, выпили. Кармартен не допил свой, поставил на стол.

   — Чего так-то? — спросил Пётр. — За казну ведь тост-то.

   — Я помню, помню, сэр Питер. Просто пока голова соображает, я хотел бы закончить свою мысль.

   — Заканчивайте, — сказал Пётр, начиная разрывать руками балык. — Я слушаю.

   — Вы зря столь пренебрежительны к табаку как к статье дохода. Зря, герр Питер.

   — Я не пренебрегаю. Просто мне сейчас не до него.

   — А вам и не надо тратить на него времени. Продайте монополию на табак, и уже завтра у вас в кармане будет хорошая сумма.

Пётр с Меншиковым многозначительно переглянулись. Уж кому-кому, а им-то хорошо было известно, насколько оскудела казна с наймом мастеров, с закупкой оружия. Уже и в Москву сколько писали: шлите деньги. А откуда их взять?

   — Это надо обдумать, маркиз, — наконец сказал Пётр.

   — Разумеется, — отвечал Кармартен.

   — Дело в том, что здесь я лицо неофициальное. И должен кое с кем посоветоваться.

   — Я понимаю, понимаю.

   — Ну и раз вы завели этот разговор, то сколько бы могла стоить табачная монополия в России?

   — Это смотря на сколько лет.

   — Ну лет на пять, например?

Кармартен взглянул в потолок, видимо что-то в уме прикидывая. Пётр подумал, глядя на него: «Маркиз, маркиз, а пальца в рот ему не клади, откусит».

   — Думаю, около двадцати тысяч фунтов стерлингов, герр Питер.

   — И деньги сразу?

   — Можно и сразу, а можно и по частям. Как только заключаем договор, деньги на бочку, как говорят моряки.

   — А кто будет с английской стороны подписантом?

   — Ваш покорный слуга, — засмеялся маркиз.

   — Да? — удивился Пётр. — Вы ещё и коммерсант, друг мой?

   — Вы же тоже, герр Питер, не только плотник и матрос.

И оба захохотали, довольные друг другом. А Пётр снова стал наливать ром в стаканы.

   — Это дело надо отметить, дорогой маркиз.

   — Но мне уж довольно бы...

   — Ничего, ничего, друг мой, доволен бывает петух, с курицы слазя, да и тот в суп попадает.

Вечером, уже на квартире, когда волонтёры все поуснули, Пётр сел за стол писать. Заготовив два пакета, он пронумеровал их: 1-й и 2-й. В первый вложил записку, в которой написал: «Господа великие послы! Мы, слава Богу, живы и здоровы. Здесь нашли мы доброе предложение для пополнения нашей отощавшей калиты.

Но допрежь читать его, а оно в пакете № 2, осушите-ка по чарке, нет, по три чарки водки. Только после этого вскрывайте пакет».

Он понимал, что с продажей монополии на табак будут дома неприятности не только со своими купцами, но и с патриархом. И конечно, для Великого посольства такое предложение явится громом с ясного неба. Для того и повелевал им как следует напиться перед чтением, хотя, конечно, за этим стояла шутка, столь ценимая самим бомбардиром и его соратниками. Шутка в нешуточном, серьёзном деле.

25 Морской бой