«Без меня баталии не давать»

Затем вместе с Петром, вернувшись к принцессам, она представила ему их. Пётр, целуя смущённых девочек, говорил вполне искренне:

   — Какие они все красавицы.

   — А у вас есть дети? — спросила императрица.

   — Да. Есть сын Алексей.

   — Сколько ему?

   — Уже семь лет.

   — Где он сейчас?

   — Пока в Москве. Вот ворочусь, отправлю в Берлин учиться.

   — А знаете что, ваше величество, присылайте его к нам. Здесь у нас найдутся хорошие учителя.

   — Спасибо, ваше величество, пожалуй, я так и сделаю.

   — Мы его и выучим, — улыбнулась Маргарита, покосившись на дочек. — И невесту ему приищем.

   — О-о, это было бы прекрасно, — отвечал Пётр, вполне оценив предложение императрицы.

Мысль, высказанная ею о породнении домами, очень понравилась Петру. А императрица продолжала:

   — Он будет заниматься вместе с моим сыном у лучших учителей.

   — Благодарю вас, ваше величество, за столь лестное для нас предложение. Мы им воспользуемся.

На обратном пути Пётр говорил Лефорту:

   — Жаль, не она правит, а то б я быстро договорился с ней. Умная баба.

   — Эх, Питер, неужели ты не понял до сих пор, что обстоятельства иногда сильнее любого императора. Кстати, канцлер просил тебя изложить твои вопросы к императору на бумаге.

   — А почему не при встрече?

   — Как ты не догадываешься? При встрече на вопрос надо сразу отвечать. А тут они в десять голов будут думать, как ответить похитрее.

На следующий день Пётр пишет канцлеру Кинскому записку с тремя чёткими и прямыми вопросами, требуя немедленного ответа на них.

Во-первых, каково намерение императора: продолжать войну с турками или заключить мир?

Во-вторых, если император намерен заключить мир, то какими условиями он удовольствуется?

В-третьих. Нам известно, что султан ищет у цесаря мира через посредничество английского короля: какие условия предлагаются турками императору и союзникам?

Записка не только ставила вопросы, но и давала понять венским политикам, что царю известно всё об их закулисной возне. Граф Кинский, срочно созвав своих министров и пригласив посла Венеции Рудзини, зачитал вопросы царя. Именно в «десять голов» думали над ответами. И ответили. На первый: император выбирает прочный и почётный мир. На второй: мир будет заключён на основе сохранения за сторонами тех территорий, которые занимают их войска. Вместо ответа на третий вопрос были представлены копии письма турецкого визиря и ответ на него, подписанный Кинским и послом Венеции Рудзини. Самое интересное то, что ответ визирю был отправлен только что, но число было сфальсифицировано так, как будто бы оно было отправлено ещё до прибытия Великого посольства в Вену.

В тот же день 24 июня, когда были получены эти ответы, к Петру явился посланец короля Августа II генерал Карлович. Король заверял Петра, что остаётся верен ему и готов вместе противостоять интригам Венского двора. И хотя царь понимал, насколько шатко положение самого Августа в Польше, всё равно эти заверения короля были для него не только приятны, но и ценны в создавшейся ситуации.

   — Передайте королю, — сказал Пётр Карловичу, — что я намерен всегда твёрдо защищать его интересы. Всегда.

А канцлеру в тот же день Пётр отправил просьбу о личной встрече, назначив её на 26 июня в своей резиденции.

Кинский приехал. За внешним спокойствием канцлера скрывалось напряжённое неудовольствие, он понимал, что разговор предстоит нелёгкий.

   — Граф, — начал Пётр, едва ответив на приветствие, — почему вы идёте на нарушение нашего договора от января тысяча шестьсот девяносто седьмого года[77], в котором вы обязались вести войну с Портой до тысяча семьсот первого года?

   — Но мы одержали над султаном ряд блестящих побед, и он сам стал искать мира, ваше величество.

   — Император, начиная переговоры о мире с султаном, грубо нарушил наш договор.

   — Но ещё ж мир не заключён.

   — Я знаю, вы торопитесь с заключением мира из-за предстоящей войны с Францией за Испанское наследство, граф.

Кинский побледнел, поскольку подобное не принято было произносить вслух, а этот русский рубит сплеча, не признавая никаких приличий.

   — ...И потом, — гремел Пётр, — я против такого мира, когда за каждым остаётся то, чем он владеет в данный момент. Россия заперта в Азове, не получив Керчи, мы не можем чувствовать себя в безопасности от крымских татар.

   — Но, ваше величество, сие ваша задача.

   — Вы что ж, граф, думаете, заключив с Портой мир за нашей спиной, гарантируете себе безопасность? Нет, милейший, как только вы перебросите войска к границам Франции с целью приобретения Испанского наследства, тут же против императора восстанет Венгрия. Венгры терпят, пока там размещены ваши войска. И что ж, вы думаете, что султан не воспользуется этой смутой?

   — Но, ваше величество, мы не можем не учитывать интересов Англии и Голландии, настаивающих на скорейшем завершении войны с Портой.

   — А они-то здесь каким боком?

   — Но у них торговые интересы требуют мира в регионе.

   — Ага, значит, император ставит торговые интересы Англии и Голландии выше соблюдения обязательств перед союзниками?

   — Но что делать, ваше величество, мы все тесно переплетены и зависим друг от друга.