Без Москвы

Борис Кириков, историк архитектуры:«Я сам испытал на себе воздействие энергетики Людмилы Николаевны Беловой. Она умела так говорить, что тебе уже самому хотелось почему-то идти и работать».

Большинство советских граждан знало Музей истории Ленинграда как Петропавловскую крепость. Сюда на экскурсию неминуемо попадал каждый турист, а были их миллионы со всего света. В Стране Советов самостоятельный осмотр экспозиции не приветствовался. Экскурсовод должен был сопровождать осмотр экспонатов изложением основ марксистско-ленинского учения. Так, согласно методичке, за время экскурсии по Петропавловской крепости экскурсовод обязан был процитировать Ленина 17 раз. С легкой руки Беловой эта норма ее подопечными откровенно не выполнялась.

Всеволод Грач, сотрудник ГМИСПб:«Значение этих экскурсий было невероятным, ведь через Петропавловку проходило порядка двух миллионов человек в год».

«Здравствуйте, дорогие товарищи! Меня зовут Лев Яковлевич Лурье, я экскурсовод Музея истории города Ленинграда. Сегодня мы проведем экскурсию по части нашего музея, Петропавловской крепости, историко-культурному, историко-революционному памятнику, месту, где был основан город Ленинград. Наша экскурсия займет полтора часа, мы посетим с вами Петропавловский собор, где покоится основатель нашего города Петр I, посмотрим тюрьму Трубецкого бастиона, где томились революционеры всех трех периодов русского революционного движения (революционеры-дворяне, революционеры-разночинцы и представители пролетарского периода русского освободительного движения). Закончится наша экскурсия вот здесь, на Нарышкином бастионе, у Флажной башни, где Петропавловская крепость принимала участие в величайшем событии ХХ века, Великой Октябрьской социалистической революции», – сотни экскурсий, сопровождаемые примерно такими словами, каждый день от Иоанновского равелина уходили вглубь крепости.

Экскурсовод получал 2 рубля за полуторачасовую экскурсию. В сезон гид проводил 4–5 экскурсий в день. Труд каторжный, но и зарплата, если не лениться, неплохая, как у водителя автобуса. Научным же сотрудникам платили копейки. При этом попасть в научный отдел считалось счастьем – Белова разрешала заниматься всем – от русского авангарда до русского террора. Главное – качество работы, а монархист ты, троцкист или художник-авангардист – твое личное дело.

Всеволод Грач, сотрудник ГМИСПб:«Сотрудники получали какие-то смешные деньги – 110–130 рублей – просто полный минимум. Люди работали на энтузиазме, поскольку они были настоящими учеными».

Борис Кириков, историк архитектуры:«В музее работали очень глубокие специалисты и люди, по-настоящему увлеченные, преданные своему делу. Некоторые из них были немного чудаковатыми людьми. Например, Маргарита Владимировна Идельсон, замечательный исследователь революционного движения партии эсеров. Уникальным специалистом была Альдина Ивановна Барабанова, которая как никто знала все про Народную волю».

Вадим Воинов, художник:«Каждый маленький путеводитель, который выпускался раз в 5–10 лет, был для нас огромным событием. Главным в жизни была наука о городе».

Атмосфера в крепости в 1970-е годы обеспечивала расцвет ленинградского краеведения. Белова не только исключительно терпимо относилась к своим подчиненным, но и умело оберегала их от излишнего интереса курирующих органов. Основу научного отдела составляли люди молодые и не слишком дисциплинированные. Белова была начальница строгая, но строгая по-матерински.

Людмила Аксенова, старший научный сотрудник ГМИСПб в 1974–2003 годах:«У нее не было начальственного высокомерия, хотя, конечно, она могла очень решительно поставить человека на место».