Без наставника

Дуболом — неплохо они это придумали. У ребят иногда оказывается довольно острый глаз. Счастье еще, что я с ними так хорошо лажу. За меня они готовы в огонь и в воду. Может быть, на этот раз мне удастся договориться со стариком насчет субботы — чтобы я был свободен не после третьего урока, а вообще весь день. При некоторой изворотливости это можно устроить. Ренаточка работает только пять дней. Not too bad^[82]. В сущности, старика пугает мое интеллектуальное превосходство. Чисто крестьянская хитрость — объединиться именно со мной. А коллегия с завистью смотрит на мое особое положение. Это типично. И первый завистник — Випенкатен! Заместитель директора — только на бумаге! Впрочем, в ведомости на выплату жалованья — тоже. Несущественное преимущество. Возможность благодаря своему уму незаметно осуществлять власть над людьми — это игра потоньше, чем всякая номинальная власть. Хорошо сказано. Или это была цитата? Где у меня сегодня первый урок? В 6-м «Б» — сдвоенный урок литературы: Кафка. Можно не сомневаться — во всем округе не найдется другой средней школы, где бы проходили Кафку! В лучшем случае прочитают одну-две притчи. И это еще называется современным обучением! Поколение наших отцов мыслит категориями наших дедов. Вот кардинальная проблема нашей школы вообще. 6-й «Б» — а не из-за 6-го ли «Б» старик меня вызывает? Но ведь в этом случае он бы вызвал Криспенховена. Правда, шеф ему не доверяет.

Коллега Криспенховен бывает уж слишком своеволен. Его класс в полном порядке. Во всяком случае, я великолепно лажу с этим классом. Кому удается разжечь интерес у ребят, разбудить их спонтанную духовную активность — тот покоряет и их сердца! Я уже давно понял то, что еще пятнадцать лет тому назад казалось мне просто немыслимым, — что мое место на педагогическом фронте! Старик тоже понимает это и отдает мне должное. И это не более чем справедливо. Не забыть про субботу! Do ut des^[83]. Психология римлян. Интересно, какова эта Хробок в постели? Слишком пресная! Рената тоже не сразу…

— Доброе утро, уважаемый коллега Немитц! Садитесь, пожалуйста!

— Спасибо.

Д-р Немитц сел у внушительного письменного стола. Гнуц разглядывал его как хирург своего пациента.

— Я прочел вашу статью в последнем номере «Руркумпеля»! — соврал он для начала. — Великолепная статья! Вы не имеете намерения послать ее правительству?

— Об этом я, признаться, пока не думал.

— «Не ставь свой светильник под сосудом», коллега!

— Вы полагаете, что референт министра действительно интересуется моими статьями о школьной реформе?

— Да конечно же, коллега! Когда я в последний раз с ним виделся — это было на конференции директоров, — он как раз спрашивал о вас.

Гнуц почуял, что перестарался; он подвинул к Немитцу портсигар и сказал:

— Кроме того, будет объявлен конкурс на замещение вакансии директора средней школы имени Эрнста Морица Арндта.

Немитц закурил и скромно ответил:

— Боюсь, что это превосходит мои возможности.

— Ну, я хотел сказать вам об этом первому! Вы можете, конечно, рассчитывать на мою поддержку. В любой форме.

— Спасибо, господин директор. Я вам очень признателен.

Немитц встал и направился к двери.

— Что я еще хотел вас спросить, — Гнуц задумчиво вертел в руках пресс для бумаг в виде монумента Арминия^[84], — знакомы вам эти цитаты?

Д-р Немитц вернулся, снова раскурил свою почти уже погасшую сигарету, сел — на этот раз без приглашения — в кресло для посетителей и взял из рук директора карточки.

— Цитаты из Кафки, Камю, Брехта и Сент-Экзюпери, — без труда определил он.

Гнуц взял карточки обратно, долго рассматривал их и спросил:

— Вы рассказывали в школе об этих авторах?

— Да.

— В каком классе?

— В шестом «Б».

Гнуц помедлил, затачивая карандаш, потом спросил:

— Это соответствует программе, уважаемый коллега?

— «Чуму» и «Землю людей» я интерпретировал в литературном кружке, — ответил он. — А для кружка, как известно, определенной программы не существует.

Гнуц спрятал точилку в футляр и положил карандаш на большой чистый лист бумаги — точно по диагонали.

— Прекрасные произведения! Но, пожалуй, сложноваты для наших старших классов — как вы полагаете?

— Я полагаю, что мы недооцениваем остроту юношеского восприятия, — снисходительно сказал д-р Немитц. — Ребята, конечно, еще не в состоянии выразить то, что они поняли, но они поняли! А если и не поняли prima vista^[85], то поймут через год — через два.

— Откуда вы знаете?

— Посеянное взойдет рано или поздно! — сказал Немитц, сам удивился сказанному и поспешно добавил: — А я узнаю это из их писем.

Гнуц с минуту смотрел на Немитца остановившимся взглядом, потом снял очки, аккуратно положил их на белый лист бумаги рядом с карандашом и сказал:

— Скажите, коллега, не помните ли вы, в каком контексте стоят эти фразы?

— Вы позволите мне еще раз взглянуть на них?

— Прошу вас!

Д-р Немитц еще раз прочел цитаты, на несколько секунд закрыл глаза, потом широко раскрыл их и уставился на изречение, висевшее над головой директора. Оно гласило: «Такова моя воля!»

— Содержание «Чумы» вам, конечно, известно? — небрежно спросил он.