Без названия

А ещё через три дня бабу Таню вызвали в школу. Старушка не знала, зачем. Решила, что ребята чего-то набедили: Даши нет, в больнице лежит, и самого тоже нет. Пришла.

– Проходите. Татьяна Леонидовна, – пригласила её Ольга Васильевна, директор школы, к себе в кабинет. – Присаживайтесь. Познакомьтесь. Это Ситникова Тамара Сергеевна из отдела по социальной защите сирот. Она вам сейчас всё объяснит.

– Здравствуйте, бабушка, – Тамара Сергеевна поправила зачем-то очки, открыла папку. – Так… Дмитрий Николаевич Телешов приходился вам сыном?

– Да, – растерянно ответила баба Таня.

– Он состоял в браке с Толстой Ириной Владиславовной?

– Состоял…

– У них от совместного брака родилась дочь Дарья?

– Дашенька…

– В 198. году ваш сын Дмитрий Николаевич и ваша сноха Ирина Владиславовна усыновили ещё двух мальчиков и одну девочку…

– Правильно.… Это дети младшего моего, Серёженьки. Он-то сам погиб, а жена родила, да, видать, чего-то не так, врачи не доглядели. Она померла, и ребёночек вслед за ней…

– Я знаю, – перебила Тамара Сергеевна, повысив голос. – Девочка Елена после того, как прибыла в новую семью, перестала разговаривать. Так?

– Так, милая, так. Вить ей…

– Ей пришлось пойти в школу на год позже других детей из-за этого недостатка.

– Да какой же это недостаток? Она ведь не глупая. Всё понимала, рисовала хорошо, читала, только про себя.

– Хорошо. Это уже не важно. Комитет по опеке решил направить Телешовых Михаила Сергеевича, Николая Сергеевича в Н-кий интернат, Елену Сергеевну Телешову в распредприёмник в связи с гибелью опекунов.

– Оля, старая я стала. Чего это она тут говорит-то? – спросила баба Таня.

– Тёть Тань, детей хотят в интернат отдать, – ответила Ольга Васильевна, вздохнув.

– Ой, батюшки святы. Ты, милая, либо тронулась совсем? Куда ж это я их отдам, пока жива…

– Вот именно, пока живы. Бабушка, вам сколько лет уже? Семьдесят – восемьдесят? Именно. Вы не сегодня-завтра на кладбище, а дети?..

– Да чего ж ты меня хоронишь раньше времени? Я, может, до ста лет доживу.

– Вот и замечательно, вот и живите. А детей будет государство воспитывать. Их один раз взяли в семью – несчастье случилось. Другой раз.… А там депрессия… А там суицид. Вы знаете, сколько детей и подростков совершают самоубийств в год?

– Господи помилуй, да с чего они над собой что-то делать будут? Слава богу, учатся все хорошо, умные, работящие, на эти, как их, олимпиады, ездят, места занимают. Миша хочет в радиотехнический институт поступать.

– Ну, институт не институт. Во всяком случае, кусок хлеба себе заработает, если не дурак.

– Да ты подожди. Может, какую бумагу надо написать? Чтоб на опеку-то? Так я напишу.

– Бабушка. Какая вы непонятливая. Вы – старая. Если что случится – кто виноват? Отдел по социальной защите детей? К тому же, чего вы так переживаете? Ведь, не в Америку мы отправляем ваших внуков. Мальчики будут…

– А Даша может опекунство оформить? – снова перебила баба Таня.

– Вы имеете в виду вашу старшую внучку?

– Ну, да, её. Она замужем, работает. Детишки есть.

– Сколько?

– Чего сколько? – не поняла старушка.

– Детей у вашей внучки сколько? – Тамара Сергеевна с нетерпением начала стучать пальцами по столу.

– Трое: два мальчика и дочка.

– Многодетная семья, значит, – Тамара Сергеевна покачала головой. – Она бы ещё троих родила.

– Так она сразу тройнят.

– Молодец, ничего не скажешь…Что ж она с вами не пришла?

– Да в больнице она. Захворала после похорон. В ту же ночь муж и отвёз, и самого чего-то нет.

– Часто болеет? – поинтересовалась Тамара Сергеевна скорее просто так.

– Да, как сказать. Слабенькая она, а делов-то много… – спохватившись, баба Таня заспешила. – Да вы не сумневайтесь. Даша соберёт документы, какие надо.

– На это уйдёт много времени: от полугода до года.… Если она захочет – пусть собирает справки, потом дело рассмотрят. Дети пока будут в интернатах.

– Ой, совсем ты меня запутала, милая. Вить ребятам-то осталось немного. Пусть доучатся до каникул, а потом они устроятся на работу. На одну Алёнку документы Даша быстро оформит.

– Не могу, бабуль. Мы сейчас обязаны быстро реагировать на подобные происшествия, чтобы не было плохо детям.

– Так неужели им лучше будет в казённом интернате, чем дома? – заплакала баба Таня.

– Это вы сейчас так говорите. А потом неизвестно, чем всё обернётся. Люди из-за детских пособий на преступления идут.

– Ой, велики деньги – пособие. Да на них пары носок не купишь.

– Вот-вот, пары носок не купишь, детей в семью принимают, а затем издеваются.

– Господи, да они ж мне не чужие – свои, внучата родные, только несчастные, – баба Таня вытирала слёзы платочком.

Ольга Васильевна встала, отошла к окну. Ей было очень жалко сидящую старушку, перенёсшую в своей жизни так много горя. Жалко было детей. Действительно, умные, воспитанные, а вот, поди ты. А что посоветовать – не знала. У Даши своя семья. Навязывать такую обузу – кто имеет право.

– Командующий приехал, – словно очнувшись, сказала она.