Без нее. Путевые заметки

* * *

На Олета-лейн она приехала слишком рано. Остановилась перед домом Анны Малер. Вышла. Подошла к каменным глыбам перед домом. Черно-серый камень. Ей до пояса. С одной стороны скруглен. Несколько камней поменьше. У одного — широкие борозды на верхушке. Она вошла в дом. Не хотелось, чтобы Пит ее видел. В доме — никого. Она прошла по комнатам. Мебель темного дерева. Темная обивка. Запах. Альбрехт лежал в постели. Слушал музыку. Входя в спальню, она вспомнила о печенье. Забыла купить. Или сказать Манон. Подошла к кровати. Посмотрела на Альбрехта. Альбрехт улыбнулся ей. Схватил ее руку и потряс. Не отпуская руки, потянул ее вниз. Она села на край кровати. Альбрехт держал ее руку. Улыбался ей. Она сидела. Улыбалась в ответ. Старик ничего не говорил. Не снимал наушников. До Маргариты доносились отголоски музыки. Струнные. Какая-то симфония. Бравурная. Еле слышно. Так и сидели. Мужчина улыбался ей. Она — ему. Упорно. Он крепко держал ее за руку. Рука у него мягкая и теплая. Может, надо наоборот. Ей держать его руку. Прошло много времени. Больше ей не высидеть. От неподвижности закололо в спине. Она сказала, они с Питом идут обедать. Ей пора. Он смотрел на нее. Улыбался. Она наклонилась. Поцеловала его в щеку. Вытянула свою руку. С порога помахала. Он смотрел в потолок. Слушал музыку. Улыбался. Она ушла. Снова — никого. Она прикрыла за собой дверь и пошла вверх по улице к дому Пита. Пять минут второго. Позвонила в ворота. Наверху залаяла собака. В доме. Встала на задние лапы и оперлась передними о стекло. Лаяла на нее. Появился Пит. Собака исчезла. Умолкла. Пит вышел из дома. Запер дверь. Натри замка. Сбежал вниз по ступенькам. Он — в джинсах. В рубашке с галстуком и джинсовой куртке. Вышел на улицу, сказал: «Hi», и как она здорово выглядит. Не выпить ли им у него? Она отказалась, и они пошли вниз. У новых туфель — гладкие подметки. Улица крутая. Маргарита поскользнулась. Пит схватил ее за плечо. Он сильный. Чуть не несет ее. Они шли посередине улицы. По обе стороны вниз свисают ветки кустов. Смыкаются тоннелем. Пит держался чуть сзади. По-прежнему придерживал ее за локоть. Хотела сказать, что она — еще не старая. Пока она решала, сказать ли «old lady»[157] или «old woman»,[158] они дошли до Беверли-Глен, и Пит ее отпустил. Свернули направо и опять стали подниматься в гору. Пит спросил, как продвигается работа. Она сказала: вроде хорошо. Она должна еще встретиться с Эрнстом Кренеком. Одним из мужей Анны. Тогда они оба были молоды. Он сможет что-нибудь рассказать. Они шли дальше. Густые кусты по обе стороны. Повернув налево, улица стала пошире. Слева — парковка. Деревья, густой кустарник, потом — проход. Выложенная плитами дорожка ведет к стеклянному павильону. Столики на террасе. Маленькие белые садовые столики. В здании — два ряда столов побольше, и на задней террасе — тоже. Белые и желтые скатерти. На каждом столе — горшочки с желтыми розами. Мужчина в белой рубашке и черных брюках провел их к столику в углу. Скульптура Анны Малер стоит перед домом. Лежит. Лежащая женщина. Маленькая. Подле маленьких столиков. Почти заросшая плющом. Мужчина спросил, что они будут пить. Маргарита заказала минеральную воду и бокал шардоне. Им подали меню. Пит толкнул ее в бок. Сказал, что их обслуживает сам хозяин. Пит заказал воду. Никакого алкоголя днем. Они углубились в меню. Главным образом — рыба. Половины Маргарита не поняла. Она заказала лосося на гриле. Пит — тунца, тоже на гриле. Хозяин принял заказ. Стоял у столика, слушал и кивал. Словно одобряя их выбор. Потом аккуратно сложил большие голубые папки с меню и ушел, неся папки перед собой. Маргарита чокнулась с Питом своим шардоне. Спросила его, всю ли жизнь он живет здесь. В Лос-Анджелесе. Он ответил, что — да. Его мать была актрисой. Она вынуждена была жить в Лос-Анджелесе. И как оно? Детство в Лос-Анджелесе? Пит рассмеялся.