Без объявления войны

Перед Осинками задержка. Не лучше ли поехать к Бирюкову? Дивизия находится в соседней армии. Но стоит она близко. Мне вспомнилась телеграмма, полученная в Пуховском: «Проявляйте инициативу, уделите особое внимание темпу наступления. Повторяем — темпу. Редакция ждет материалы: смелый маневр, параллельное преследование противника». У меня вся надежда на Вертячий. Может быть, там удастся найти и смелый маневр и параллельное преследование отступающего противника? Я поделился своими мыслями с Первомайским.

— Не хочется с тобой расставаться, но ты должен ехать к Бирюкову. У меня же другое задание. Я хочу побывать у Сивакова, потом в Железной дивизии разыскать командира полка Романца, поговорить с ним.

Как ни торопился в Паньшино, все же попросил связного помочь мне разыскать Пассара. Максима встретил у входа в землянку. Он был награжден орденом Красного Знамени, и фотокорреспондент армейской газеты усердно щелкал «лейкой», снимая с винтовкой в руках лучшего снайпера Донского фронта. К Максиму пришла громкая военная слава, но она не вскружила ему голову. Юноша остался таким же, каким и был — открытым, отзывчивым и простым.

Максим получил приглашение посетить редакцию фронтовой газеты и собирался ехать в Камышин.

— Но после того, как будут взяты Осинки. У меня снайперское отделение, и я хочу показать, что может сделать оно в наступлении. Ведь цели появляются все время. Часами их не надо выслеживать, — он легко вскинул винтовку, прищурил глаза цвета спелой вишни. — Могу доложить вам, вчера взял на мушку двухсотого фашиста.

Максим пошел провожать меня и по пути к переправе принялся рассказывать о своих воспитанниках Винокурове, Кукужеве, Склюеве. Он крепко дружил с лейтенантом Фроловым и почти не расставался с новым своим другом снайпером Осиповым.

Дон стоял скованный льдом. За несколько часов, проведенных мной в полку Сивакова, сильно подморозило. В воздухе порхали сухие, легкие снежинки. В дивизию Бирюкрва добрался только вечером и по счастливой случайности попал в блиндаж начальника разведки.

— Приехал. Сдержал слово. Молодец. Слушай, ты обязательно напиши в газету о нашей Гуле — Марионелле Королевой. Она заслуживает этого. Вынесла с поля боя шестьдесят раненых. Причем с некоторыми ей пришлось осенью через Дон вплавь переправляться. А недавно ходила в разведку. Трудно в степи укрыться. Фашисты заметили разведчиков, окружили. И все же Гуле удалось с товарищами вырваться из западни, — Фасахов принялся хлопотать у раскаленной железной печки. Вскоре поставил на стол кипящий чайник, открыл банку мясных консервов и, нарезав хлеб, продолжал: — Сегодня мы наступаем. Перед нами сильно укрепленные вражеские позиции. Особенно тревожит высота пятьдесят шесть и восемь. Там проволочные заграждения, три минных поля, траншеи, ходы сообщения и дзот на дзоте. — Закурив папиросу, он предложил мне пойти в батальон, где служит Гуля.

Шли по заснеженной степи, пока из мрака не выплыл силуэт «юнкерса», совершившего здесь две недели тому назад вынужденную посадку после удачного залпа наших зенитчиков. Под правым крылом саперы отрыли землянку. В ней расположился передовой медицинский пункт. Гули мы не застали. Дежурная медсестра сказала, что Королева пошла получать медикаменты и задержится у полкового врача на инструктаже. Перед наступлением начальник разведки дивизии не мог терять даже лишней минуты, и мы возвратились в его блиндаж.

Когда ночью перед атакой в степной балке начался полковой митинг, не смог протиснуться сквозь плотные ряды бойцов. Я не видел Гули, только слышал ее звонкий голос:

— Боевые товарищи, мои дорогие друзья! Жить — это еще не все. Надо быть человеком, гражданином, великим гражданином! И чувствовать крылья за спиной. На этой покрытой снегом донской земле мы, советские люди, бьемся не за маленькое место под солнцем, а за все солнце, чтобы завоевать победу и отстоять счастье Родины.

Ранним утром четыре полка «катюш» и семь артиллерийских полков больше часа как в ступе толкли укрепленную гитлеровцами высоту. Казалось, гора вот-вот отступит и покатится к Дону. Сметены проволочные заграждения, перепаханы и подорваны минные поля. Разбиты многие дзоты и обрушены траншеи. Стрелковый полк поднялся в атаку, прорвал передний край вражеской обороны, подошел к высоте, но взять ее не смог.

Я сидел в блиндаже начальника разведки дивизии, прислушиваясь к звукам боя. Гитлеровцы оказывали упорное огневое сопротивление, отвечали частыми контратаками. Было ясно, что на этом участке фронта редакционных заданий мне не выполнить. Я подумал о том, что пора возвращаться в Клетскую и найти танкистов. Не будут же стоять на месте подвижные войска?!

С переднего края возвратился Фасахов и тяжело опустился на складной стульчик, вонзив его железные ножки в землю.

— Передовой батальон майора Плотникова отрезан. Туда с небольшой горсткой смельчаков пробилась Гуля, доставила боеприпасы. Немцы бросились в контратаку, пришлось отбиваться гранатами. Комбат убит, и нет больше нашей Гули, нет...