Без поцелуя на прощание

На дне моего почти пустого желудка скапливается немного рвоты. Этот человек был для меня незнакомцем, но его смерть как-то странно влияет на меня. Он был чьим-то сыном, мужем, может, даже отцом. А теперь он ушел, оставив дыру в сердцах любящих людей, там, где раньше была его улыбка. Я все еще здесь, все еще цепляюсь за жизнь, но тоже чувствую эту пустоту. Эту небольшую норку, которую я постепенно рою в сердцах всех, кого люблю.

– Нет, Лаура, правда, это место чертовски вгоняет в депрессию. Тебе нужно поскорее проснуться. Нет, я, конечно, знаю, что ты та еще соня, но тебе не кажется, что пора уже поднять веки и все такое? Ну давай, милая. Подай знак, что ты все еще здесь. Я скучаю по тебе, – говорит Эйва.

Я бы закатила глаза и рассмеялась, если бы могла. Сарказм – второе имя Эйвы, и мне становится легко, когда я слышу одну из ее таких знакомых ужасных шуток.

Я уверена, что Эйва нервно ерзает и много ходит по комнате. Меня немного смущает, что ей так некомфортно из-за всей этой ситуации. Интересно, у меня покраснели щеки? Хотела бы я, чтобы она села и расслабилась. Ее голос все время раздается из разных уголков комнаты, и это вызывает у меня тошноту.

– Лаура, тебя нет рядом уже целую вечность. Мне нужно поделиться с тобой самыми важными за всю мою жизнь новостями, а ты даже не слушаешь.

Эйва придвигается на стуле ближе к моей постели и наклоняется ко мне. Я чувствую ее напряженное, тяжелое дыхание на своей подушке. Даже с закрытыми глазами я понимаю, что Эйва топчется на месте. Боже, лучше бы она не ела чеснок на обед.

– Ладно, – с запинкой произносит Эйва. – Я просто выложу все как на духу.

Интересно, что это за большие сенсационные новости? Может, Эйва сломала каблук и ее положат на соседнюю койку, чтобы она могла восстановиться от шока, или даже, может быть, что-то посерьезнее, например, она потеряла свою сумочку от Prada где-то в комнате ожидания? От таких новостей ее бы инфаркт хватил.

Я не нравлюсь самой себе. Обычно больше всего на свете я люблю посплетничать с Эйвой, но не сегодня. Сегодня это напоминает мне о том, что для всех остальных жизнь продолжается, а я заперта здесь.

Эйва глубоко вдыхает воздух и выпаливает:

– Я выхожу замуж.

Затем наступает долгая пауза, и я задаюсь вопросом, когда же Эйва рассмеется и скажет мне, что это шутка. Я понимаю, что ее руки судорожно теребят край моей постели, и догадываюсь, что она крутит кольцо на безымянном пальце.

– Ну, я знаю, что ты скажешь. Точнее, знаю, что бы ты сказала… Знаешь, если бы могла говорить и все такое… – Следует еще одна неловкая пауза, а затем Эйва громко прочищает горло. – Но Адам любит меня. Он полностью преодолел свою боязнь серьезных отношений. Предложение руки и сердца было таким романтичным. Намного лучше, чем попытка Марка. То, как он брякнул: «Давай распишемся» между глотком колы и укусом двойного чизбургера, вряд ли можно назвать романтическим жестом, как ты всегда это представляла, Лаура.

Эйва была права. Первое предложение Марка могло вызвать только смех, и я не восприняла бы его всерьез, даже если бы он щедро предложил мне откусить от его бургера, пока я обдумываю свой ответ. Но нам тогда было всего по восемнадцать, и хотя все было довольно скоротечно, я всегда знала, что хочу провести с ним остаток своей жизни. Мне пришлось подождать пару лет, чтобы получить сногсшибательное предложение руки и сердца, о котором я всегда мечтала. Это было романтическое предложение при свечах, и я чуть не сказала «да» еще до того, как он успел задать вопрос.

Все вокруг замирает, пока Эйва стоит, нависнув надо мной. Я не могу понять, чего она ждет. Неужели она думает, что я резко вернусь к жизни, чтобы поздравить ее с этим нелепым решением? Я всегда держала при себе свое мнение об Адаме. Но для Эйвы я открытая книга и знаю, что мне даже не надо ничего говорить вслух. В их отношениях больше драмы, чем во всех сериях всех мыльных опер вместе взятых.

Эйва, похоже, никогда не устанет защищать Адама. Она любит говорить, что они прямо как настоящие Адам и Эйва. Мы все знаем, что она имеет в виду Еву, но никто еще не взял на себя смелость поправить ее. Нам всем хочется сохранить головы на плечах. Как и библейская пара, влюбившаяся в райском саду и столкнувшаяся с проблемами запретного плода, Эйва и Адам встретились в саду позади дома Молли Кио, когда в районе проходило летнее барбекю. Когда рукав кардигана Эйвы загорелся, Адам в попытке затушить огонь без сомнений и трезвых размышлений вылил на нее свою пинту сидра. Может, Адам не знал или, ослепленный паникой, моментально забыл, что алкоголь вызывает эффект, противоположный желаемому, когда попытался затушить пламя. Так и начались их не такие уж прекрасные отношения. Эйва настаивает на том, что их свела судьба. Остальные же считают, что причиной послужили жидкость для розжига и легкое отсутствие мозгов. Но одно точно: Эйву Кэссиди и Адама О’Рурка всегда будут вспоминать в связи с событиями в яблоневом саду.