Без поцелуя на прощание

Я не чувствую лица. Единственный признак того, что я все еще дышу, – пар, вырывающийся из носа каждые несколько секунд. У меня полностью онемели конечности. Как ирландке, мне от рождения Богом дано право ворчать на погоду, но даже я не нахожу слов, чтобы описать, насколько здесь холодно. Ледяной ветер поддувает мне под одежду и пробирает до костей. Я скрещиваю пальцы в надежде, что мы наконец освоим мастерство, необходимое, чтобы поймать такси, и в конце концов сумеем сесть в него, прежде чем очередной яппи, болтающий по невероятно тонкому мобильному телефону, залезет в него перед нами. Эйва привыкла путешествовать по работе, и я не понимаю, почему сейчас она ведет себя как ослепленная фарами крольчиха. Она предоставляет мне возможность самой разбираться со всеми негативными моментами, с которыми мы здесь сталкиваемся.

Каждый раз, когда я гляжу через дорогу, на миг встречаюсь взглядом с привлекательным мужчиной напротив. Я быстро перевожу взгляд в пол. Но знаю, что он не отвел свой. Он сосредоточенно меня изучает. Чего, черт возьми, ему надо?

Я снова поднимаю взгляд, решительно настроенная заставить его отвести глаза первым, но это тяжело, ведь он кажется мне чертовски знакомым. Он высок и чрезвычайно хорошо одет. Деньги для него явно не проблема. Возможно, он кинозвезда, пожелавшая остаться инкогнито, или успешный банкир с Уолл-стрит. Я уже собираюсь привлечь к нему внимание Эйвы, но тут он переходит улицу и направляется к нам. Должно быть, решил, что на нашей стороне будет легче поймать такси. На самом деле он наверняка собирается просто перехватить наше.

– Привет! – говорит он, останавливаясь прямо перед нами.

– Здравствуйте, – бормочу я.

– Великолепно выглядишь, – добавляет он.

– Я замужем, – дрожащим голосом произношу я.

Он смеется.

– Ты тоже великолепно выглядишь, – говорит Эйва, роняя сумку и с разбегу бросаясь ему на шею.

Должно быть, он сделан из титанового сплава, потому что стоит, даже не шелохнувшись. Но он улыбается: в его ярких глазах есть что-то ободряющее, и, несмотря на холод, мне становится тепло.

– Лаура, ты помнишь Найджела? – говорит Эйва, убирая руки с его шеи.

Я слегка смущенно качаю головой. Последние десять минут я подсознательно восхищалась его точеным подбородком и светящимися изумрудными глазами. Он наиболее близкое к совершенству создание, которое я когда-либо видела. Если бы мы встречались раньше, для меня было бы почти нереально забыть настолько красивое лицо.

– Извините, – прошу прощения я. – Я вас не припоминаю.

Я изо всех сил надеюсь, что мы не близкие друзья или, что еще хуже, бывшие любовники. Возможно, этот человек – очередное воспоминание, стертое из моей памяти. Впрочем, мысль о том, что я могла заниматься любовью с таким сногсшибательным мужчиной, не так уж ужасна.

– Не переживай, – убеждает меня Найджел, – я сильно изменился за последние несколько месяцев. Но я помню тебя, Лаура. Я и правда рад тебя видеть.

Я заливаюсь краской. Я чувствую облегчение оттого, что Найджел считает меня скорее забывчивой, чем грубой, и мне очень льстит, что он меня помнит. Он мгновенно вызывает у меня симпатию. Дружелюбен и вежлив. Интересно, почему Эйва до сих пор о нем не упоминала? Хотя, может, она и упоминала, просто я, как всегда, все забыла.

– Найджел живет здесь, в городе, – объясняет Эйва. – Я подумала, мы могли бы остановиться у него и сэкономить на отеле целое состояние.

Я смотрю на Эйву с более чем очевидным беспокойством, отражающимся в моих нахмуренных бровях. Каким бы милым ни казался Найджел, я не в восторге от идеи жить у незнакомца, особенно учитывая, что мы не знаем, надолго ли.

– Отели здесь довольно дорогие, – объясняет Найджел, – да и курс валют сейчас не в твою пользу. Ты для меня более чем желанная гостья.

– Брось, Лаура. Будет весело. Сегодня Найджел поведет нас танцевать, – говорит Эйва, подпрыгивая на месте от удовольствия.

– Прошу тебя, – уговаривает Найджел. – У меня отличные апартаменты с двумя спальнями. Я редко в этом признаюсь, но иногда мне становится очень одиноко. Ты сделаешь мне одолжение, составив компанию.

Я улыбаюсь. Сомневаюсь, что с таким лицом и телом не хуже Найджел вообще бывает одинок. Но к своему удивлению я обнаруживаю, что его поведение не кажется мне непорядочным и мне хочется стать его гостьей.

– Крутяк! – говорит Найджел, и мне кажется, я слышу намек на ирландский акцент, погребенный под его нью-йоркским говором. – Будет весело.

Я всерьез надеюсь, что так и будет. Один вечер можно уделить веселью, говорю я себе, но завтрашний день посвящу исключительно работе: начну составлять план, как вернуть детей.

Блестящий черный лимузин останавливается у тротуара перед нами. Эйва несется к нему, чуть не затоптав меня. Она кивает водителю, который покинул свое место за рулем, чтобы открыть заднюю дверь пассажирского сиденья. Она оглядывается на Найджела, счастливо визжит и запрыгивает внутрь. Прежде чем я успеваю собраться с мыслями, Эйва снова высовывается из двери.

– Спасибо, Сэм, – хихикает она и снова ныряет в салон.

Водитель не отвечает – просто улыбается.