Без Поводыря

— На чертеже показать не изволите ли? — засуетился достать из внутреннего кармана кафтана карту, тем не менее, не забывая искоса поглядывать на Мишу с Надей, Захарий Федорович.

— Извольте, — легко согласился я. — Вот здесь. Прииск Царе–Александровский видите? А вот здесь — ищите!

— Вот так, просто? — вскричал золотопромышленник.

— Ну да, — вынужден был согласиться я. — А что тут такого? Будто бы…

— Мы с Михаилом… — начала мадемуазель Якобсон, и взглянула, не без гордости за такого удивительного меня — конечно, на секретаря.

— Михайловича, — словно зачарованный, подсказал Карбышев.

— С Михаилом Михайловичем посетим вас, господин Цыбульский, дабы оформить участие в новых приисках. Условия, надо полагать, те же?

— Да, конечно, — выпучив глаза, тряхнул бакенбардами тот.

— Значит, как и прежде, тринадцать процентов, — вбила последний гвоздь Наденька. — Отлично! Вы отправите изыскателей этим же летом?

Гости ушли сговариваться, когда именно следует встретиться для оформления бумаг, в гостиную. Потом Надежда Ивановна, решившая не откладывать ревизию собственности будущего мужа на потом, с Карбышевым уехали к Гинтару. А я остался размышлять о том, какой же все‑таки вышел сегодня удивительный, полный приятных неожиданностей, день! И пусть в мою жизнь вторглась эта странная, романтично–прагматичная девушка, я все равно считал, что все теперь у меня будет хорошо.

Глава 8 - Гранд Политик

С точки зрения матерого бюрократа начала двадцать первого века, гражданская часть Главного Управления Западной Сибири была устроена, по меньшей мере — странно. А, если начать называть вещи своими именами, так и вовсе — по–дурацки! Бестолково и невнятно.

Полагалось, будто бы все чиновники, всех входящих в наместничество губерний должны исполнять предписания какого‑то виртуального Совета, в который входили представители четырех основных гражданских министерств. Естественно МВД, Министерства Юстиции, Народного Просвещения и Финансов. Эти, так называемые — советники, назначались руководителями своих ведомств, имели высокие чины — не меньше статского советника, и собственно наместнику подчинялись постольку поскольку. И, что самое печальное, каких‑либо должностных инструкций, или хотя бы четко очерченного круга обязанностей у этих господ не существовало. Общие фразы, вроде «исправлять надзор» меня совершенно не устраивали. Хотя бы уже потому, что знал со всей достоверностью — никакой власти провести даже примитивную инспекцию эти представители не имели. На их запросы губернские чинуши отвечали неохотно, чуть ли не из жалости, а предписания прямиком отправлялись в архивы.

Большинство из этих господ очень быстро начинали понимать, что должность ими занимаемая является хорошо оплачиваемой из казны синекурой, и переставали донимать присутствия своими придирками. Некоторые, особо активные и совестливые, принимались изобретать себе какое‑то применение, и брались за любой прожект, лишь бы не сидеть без дела. Единицы, и вовсе переставали являться к месту службы, полностью посвятив свое время какому‑нибудь бизнесу.

Естественно фамилии всех четверых министерских представителей были мне отлично известны, вкупе со слухами о характере их настоящей, а не декларирующейся, деятельности. И если господина Спасского из МинЮста мое назначение его прямым начальником должно было по настоящему пугать, то того же чиновника из МВД, действительного статского советника, Александра Степановича Воинова я искренне уважал. И всерьез полагал, что мы с Воиновым непременно поладим.

Сотрудник Министерства Народного Просвещения, профессор Попов так увлечен переводами Священных писаний на монгольские языки, что ни о какой деятельности на ниве просвещения и речи идти не может. Благо на это решил тратить свое время тот самый Воинов, успевающий и гимназии с училищами инспектировать и новые открывать.

Юрий Петрович Пелино в бумагах числился представителем Минфина, но занимался почему‑то надзором за тюрьмами, пересыльными острогами и каторгами. А еще интригами против Тобольского губернатора Александра Ивановича Деспот–Зеновича. Что‑то они там все поделить не могли…

Совсем по–другому обстояли дела у другой половины членов Совета. У так называемых — управляющих отделениями. Они собирали данные для докладов наместнику, могли от имени начальника и в свете последних политических событий в стране, настоятельно что‑то рекомендовать губерниям. Иногда, когда наместник принимал решение напрямую вмешаться в ход гражданского правления, именно управляющие занимались составлением предписаний и их рассылкой. В общем, чины у них были ниже, а реальной власти — на много больше.