Без права на помилование

— А газеты, сынок, надо читать думаючи, тем более «Правду». Тогда промахи и просчеты других вызовут в тебе не злорадство, а горечь. И взыграет возмущенная душа, и засучишь рукава, чтобы самолично, а не как иные чистоплюи, — мол, пришлите дядю-милиционера... Тогда и появится у Славкиной жены право на радость.

Саня обнял отца и, припав к его груди, стоял так долго-долго.

Потом тихо сказал:

— Спасибо.

У Ивана Ивановича защемила душа, запершило горло. И он отвернулся, чтобы не показать своей взволнованности. Как же, расчувствовался...

Куропат-Магеланский сначала признался лишь в том, что он «купил по случаю» четыре цветных телевизора. Но из благодатненского промтоварного магазина одновременно с телевизорами исчезли два кассетных магнитофона типа «Весна». Вряд ли Папа Юля повез их в иное место, если есть «покупатель». А Куропат-Магеланский — не из тех, кто «упускает свое».

Трое суток самых упорных разговоров на эту тему, наконец, убедили Куропат-Магеланского, что «отвертеться» ему не удастся, и он повинился:

— Были магнитофоны. Два. Кассетные.

А через день признался и в том, что заработал еще на двух пленочных магнитофонах типа «Маяк» и трех транзисторах.

Это уже был товар стретинского универмага.

— На чем привозили?

— На «красном кресте»...

Номеров машины Куропат-Магеланский не видел: опять дежурил с собакой в конце двора. Но это была машина «скорой помощи» — фургон. «В потемках — светлая»...

Вновь показывали Куропат-Магеланскому фотопортреты Папы Юли и Дорошенко. Телевизионный мастер, в конце концов, признал и Дорошенко.

— Он вел торг и принимал от меня деньги, а Колян за рулем сидел и разгружал.

От знакомства с Папой Юлей Куропат-Магеланский яростно открещивался: «Не видел! Не знаю! Не слыхал!»

— Где, по-вашему, вероятнее всего можно встретить Дорошенко?

— Не знаю. Он мне не докладывал. Но когда Колян приезжал на такси за деньгами, этот ваш Дорошенко был вместе с ним, правда, из машины не выходил. Я его видел из окна телеателье. Он сидел на заднем сидении.

Иных полезных сведений от Куропат-Магеланского получить не удалось.

Итак, санитарная машина типа фургон. В крупных городах их практически уже нет: ходят ЗИМы и «пикапчики», переоборудованные под носилки. Санитарные кареты остались в ведении предприятий: в колхозах, на шахтах и заводах... В период, последовавший за ограблением стретинского универмага, заявлений об угоне таких машин в райотделы области не поступало. Видимо, у шофера санитарного фургона была веская причина помалкивать о происшествии. Возможно, как и в случае с шофером из Огнеупорного Яровым. Семьсот рублей — это полтора процента от стоимости товара и процента три — от чистой выручки. Ничего не скажешь, у Папы Юли и его «корешей» — хитрая бухгалтерия.

Санитарным фургоном занялся капитан Бухтурма. Искал в своем районе, в соседних, особенно на шахтах. Злой на постоянные неудачи, этот себялюбец старался вовсю.

Себе Иван Иванович оставил задачку посложнее — Моспино. Где-то в этом городе, возможно, обитают искомые Дорошенко и Кузьмаков. Или один из них, или все трое вместе с Папой Юлей.

ГРАНИЦА МИЛОСЕРДИЯ

Не будь на свете несчастной любви, не пели бы песен

Иван Иванович начал кропотливейшую работу: необходимо было познакомиться, хотя бы в общих чертах, со всеми крупными кражами и другими преступлениями, которые произошли в округе за последние два-три года. Он отдавал себе отчет, что умный волк вблизи логова телят не дерет. Но с чего-то надо было начинать (в который раз начинать-то!).

Многоцветьем флагов, транспарантов и неоновых огней, многолюдными гуляньями и веселым, хлебосольным застольем отбушевал, отпел, отплясал свое день шахтера, пришел сентябрь. В школах прозвенел первый звонок: принаряженные, торжественные первоклашки сели за парты.

...Завтра 8 сентября — день освобождения Донбасса, один из самых памятных праздников для бывшего парнишки из Карпова Хутора. Восьмого сентября 1943 года (ох, как время бежит!) он спас кроху-мальчонку от злой судьбы, уготованной ему Гришкой Ходаном. В тот день Гришка Ходан замучил во дворе благодатненской школы Матрену Игнатьевну и тех других... Он расстреливал из пулемета своих соседей Ивана с Лехой и убил младшего из Орачей...

В тот день, 8 сентября, закончилась злая власть гитлеровского полицая над миром, и он сгинул. Появился другой человек: вор, грабитель и мародер Папа Юля...

Годы сделали свое — они осветлили траур в душе, оставили лишь тихую, блаженную грусть. Память возвращала Ивана Ивановича в Карпов Хутор, в юность.

...Побывать бы на могиле у Лехи, но нет уже хуторского кладбища, поднялась на его месте степная посадка. Если позволяет служба, Иван Иванович ездит в этот день к братской могиле во дворе благодатненской школы, погрустит там минутку-другую, положит к обелиску букетик астр — скромных осенних цветов: они с Лехой первыми увидели расстрелянных...