Без права на поражение (сборник)

Тот еще потоптался с минуту в кабинете и только потом со вздохом вышел.

...Николай Мартьянов вбежал в кабинет Чернова торопливо, как будто опаздывал. Он

почтительно поздоровался, даже поклонился слегка и сел без приглашения у стола, всем своим

видом выражая готовность к предстоящему разговору.

— Трясет? — спросил его Чернов.

— Трясет,— радостно признался Мартьянов, доверчиво хохотнув, словно надеялся, что

ему нальют стаканчик для опохмелки.

— И часто так у тебя?

— Нет,— он приложил руку к сердцу.— Честное слово, только сегодня. И то не из-за себя.

Всю жизнь, сызмалетства, привык в бане париться, а в вытрезвиловке без спросу ополоснули

холодной водой. Ну, это еще можно стерпеть. А потом-то не под стеганое одеяло положили, а

под простыню. Сразу и зачакал зубами, как будто к домовому в гости пришел. Теперь неделю не

отогреться, честное слово! Господь спас бы от чахотки, а то копыта отброшу ни за что...

— Что ты тут антимонию разводишь,— не выдержал Алферов.— Каждый божий день

пьешь.

— Так помаленьку же, Василий Васильевич, только и помуслю стакан, чтобы совсем-то не

отвыкнуть, честное слово!

Чернов внимательно следил за ним, видя, как угодливость труса переплетается с

хитростью проходимца, которому ничего не стоит прикинуться дурачком, а если не пройдет —

расплакаться настоящими слезами. Ему противно было участвовать в этом дешевом спектакле, и

он спросил его резко, со строгостью, исключающей всякое пустословие:

— Откуда у вас эти ботинки?

— Чего?! — вылупил глаза Мартьянов.

— Ботинки, которые надеты на вас, откуда, спрашиваю?

— Ах, ботинки!.. Ботинки... Так это же память о производственной деятельности на нашем

Нижнесергинском металлургическом заводе, которому я отдал восемь лет своей трудовой

жизни! Как ушел оттуда...

— Выгнали за пьянку,— поправил Алферов.

— Что вы сказали, Василий Васильевич? — осведомился Мартьянов.

— Рассказывайте,— подхлестнул его Чернов.

— Значит, как освободили меня там от обязанностей, я сначала их не носил,— показал он

на ботинки. И объяснил: — А вот в данный момент маленько обеднял, так что совсем не до

моды стало...

— Расскажите о своей выпивке позавчерашней со сторожем галантерейного магазина

Епифановым,— не давал ему передохнуть Чернов.

— Обыкновенно.

— Что за причина была?

— Так разве по причинам выпивают? — спросил он, взглянув на Чернова. Но столкнулся с

таким холодным взглядом, что поперхнулся и закашлялся.— Как вам сказать? От привычки все у

меня: не могу в одиночестве и глотка проглотить, честное слово!

— Врешь,— констатировал Алферов.

— Да что вы меня позорите зазря, Василий Васильевич? Вроде бы на одной улице с вами

живем, могли бы знать...

— Потому и говорю,— урезонил его участковый.— На нашей улице ни одной канавы не

осталось, в которой бы ты не полежал. И всегда в одиночестве.

— Эх! — обиженно махнул рукой Мартьянов.— Зачем же мешать все в кучу? То, что,

бывало, до дому не мог дотянуть, так ведь это от слабого здоровья: всю жизнь на тяжелой

работе, надорвался уж. А что бы...

— Так расскажите все-таки о пьянке с Епифановым,— остановил его Чернов.

— Выпили, да и все. Давно не виделись, чего тут объяснять?

Мартьянов при разговоре поглаживал все время свои коленки, словно они болели у него. И

вдруг Чернов заметил, что рука у него поранена.

— А где вы поранили руку? — спросил сразу же.

— Там же и поранил, у Епифанова,— ответил Мартьянов машинально, не вникая в суть

вопроса.

— Каким образом?

— По нечаянности, ясное дело. Капусту эту, морскую, откупоривал. ножом, а он

соскользнул. Вот и поранился немного...

— Не везет...— Олег Владимирович соображал, как похитрее проверить его.

А Мартьянов тут же ухватился за его слова:

— Всю жизнь не везет, честное слово! Да хоть бы из-за себя, так не обидно было. А то все

по случайности...

— Вы почему все время ежитесь? Действительно мерзнете, что ли? — спросил его

участливо.

— Сразу же сказал,— оживился Мартьянов,— что лихорадку схватил в вытрезвителе.— И

пожаловался: — Что за порядки ввели: под простыню людей класть, как покойников в

катаверной?

— Мы простудили, мы и вылечить можем,— сказал весело Чернов.

— А как? — весь обратился в любопытство Мартьянов.

— В больницу положим.

— А...— разочарованно протянул он.— Можно, конечно, и полечиться, да долго

продержат. Не люблю я без дела лежать...— И спросил с надеждой:— А если в больницу

положат, за вытрезвитель будут штрафовать или нет?

— Зачем же больного человека штрафовать? Конечно, нет,— ответил Чернов,

усмехнувшись про себя тому, что Мартьянов сам помог ему выйти из затруднительного

положения.

— И то правда! — обрадовался Мартьянов. И согласился, как будто делал одолжение: —

Не вредно, конечно, денька три-четыре и подлечиться. Говорят, если болезнь сразу захватить,

так быстро поправляются...

...Через час Мартьянова поместили в городскую больницу. Чернов позаботился о том,