Без права на поражение (сборник)

где последний раз судился Угораев за государственную кражу, и опоздал: нарвался на обеденный

перерыв.

Проболтался по коридору почти час, посидел на всех скамейках, проклиная порядки

большого города: у себя, в Нижних Сергах, давно можно было сбегать домой за секретаршей и

вытащить ее из-за стола, если дело требует...

Наконец получил толстую увесистую папку и после первых же листов отыскал протокол

места преступления: так и есть — кража из склада промтоварного магазина на окраине города и

с разбором дымохода!

Пробежал опись документов. Чкаловский суд — четвертое уголовное дело Угораева.

Наскоро просмотрел приобщенные к нему приговоры по прежним преступлениям: одни

государственные кражи — магазины, столовые, склады. И все — через дымоход. Сделал

необходимые выписки и понял, что позвонить в Нижние Серги до автобуса не сможет. Побежал

прямо на автостанцию. Сидячих билетов в кассе не застал. Поэтому не стал брать никакого, а

поехал по удостоверению...

В автобусе лихорадочно соображал, как изобличить Угораева. Он уже не допускал мысли,

что кражу совершил кто-то другой. Но в голове все перепуталось, Знакомы ли Угораев с

Мартьяновым? Откуда в магазине кровь Мартьянова? Где могут находиться краденые вещи?

Если их не найти, преступника почти невозможно изобличить. Курил ли, наконец, Угораев

папиросы «Дели» и где их покупал? А вдруг он вообще некурящий?! Предполагал самое худшее

для себя и старался найти из любого положения какой-то выход.

В Нижних Сергах остановил автобус напротив горотдела и, вбежав к дежурному, спросил:

— Где Штокин?

— На заводе, говорят,— ответил тот и удивился, что Чернов выскочил от него, забыв на

столе портфель, с которым вошел.

Время перевалило за пять. В проходной сказали, что ночная смена уже прошла на завод.

Штокина не было видно. Где работает бригада грузчиков, Чернов не знал, а в конторе уже все

разошлись. У кого спрашивать?..

Наконец появился веселый Штокин. Он выходил из заводской столовой.

Еще издали сообщил:

— Нашел папиросы!

— Где? — спросил Чернов. В горячке он и забыл про них.

— В столовском буфете. Пришло в голову спросить, были ли в продаже. А буфетчица

говорит, что лежало пачек тридцать, преть начали уже — никто не брал. А в субботу не могла

завести со склада других, так за два дня все выкурили.

— Где Угораев?

— А вот иду к нему. Хочу спросить, что курил...

Направились вместе. Отыскали бригадира грузчиков, Оказывается, бригада работала во

всех концах завода. Спросили, где находится Угораев.

— Не найдете его здесь. Он со среды в отпуске. Сегодня последний раз его видел возле

заводской кассы: отпускные получал...

Чернов и Штокин переглянулись.

— Дошло? — спросил Чернов.

— Дошло...— эхом отозвался Штокин.

10

...Через полчаса грузовая машина милиции подъехала к дому Петуниных на одну из

запрудных улиц. Петунинский дом расположился широко, высоко подняв два конька добротных

тесовых крыш — жилой и дворовой.

Чернов и Штокин сильно постучали в калитку и напряженно ждали чьих-нибудь шагов.

В калитке появилась старушка.

— Здравствуйте, мамаша! Мы к вашему квартиранту,— шагнул во двор Штокин.

— Али вы не знаете, что он уехал? — спросила она тоненьким голоском.

— Куда? — спросил Чернов.

— Да в отпуск, куда же боле.

— Давно?

— Какой там давно! Ишо после обеда только собрался, как деньги принес за отпуск-то. Со

мной расплатился.

— А куда, в какой город поехал?

— Куда дальше, не знаю, а только сначала — до Свердловска.

Чернов посмотрел на часы. Штокин ходил, озираясь, по полутемному двору, который едва

освещала маленькая запыленная электрическая лампочка.

Спросил хозяйку из-за спины:

— Мамаша, покажи нам комнату твоего квартиранта.

— Давно бы и зашли. А то стоите, будто не власть.— И пошла ко крыльцу, объяснив по

дороге: — Василий-то никогда ее не запирал. Так и уехал: полой оставил. Не стеснялись мы друг

дружки. Да и он мужик спокойный, выпимши не шебаршил. Хороший мужик!..

Комнатка Угораева оказалась совсем маленькой и хорошо прибранной. Кровать, стол со

стулом да вешалка у двери. Под ней, на деревянном сундучке, лежала аккуратно сложенная

негрязная спецовка. Тут же, на полу, стояли рабочие ботинки. Чернов взял один из них и

посмотрел подошву: такая же, как на мартьяновских, только меньше стертая.

— А где телогрейка его? — спросил у хозяйки.

— Так он ее снимал на крыльце: там в стене шпилька есть.

Прошли на крыльцо. Чернов снял телогрейку, подошел к открытой на улицу калитке и стал

внимательно изучать швы и карманы. Как и ожидал, телогрейка была тщательно выхлопана, но в

швах под воротником и в уголках карманов — глиняная пыль.

— Телогрейку и ботинки мы, мамаша, возьмем,— объявил старушке.

— Так как же я перед Василием-то отчитаюсь?! — забеспокоилась она.— Приедет,

спросит...

— Поможем отчитаться,— сказал ей Штокин.— Вы меня знаете?

— Как же не знаю! Ишо в прошлом годе выговаривали мне за домовую книгу. Знаю, ясное

дело...

— Значит, все в порядке.