Без права на реабилитацию. Часть 1

Для начала кратко напомним кем был Ярослав Галан, которого смертельно невзлюбили (правильнее сказать — боялись) убийцы и их вдохновители. Вот что говорится о нем в характеристике, подготовленной Союзом писателей Украины и приложенной к следствию. Ярослав Галан, указывается в ней, родился в 1902 году в Дынове (ныне Польша) в семье мелкого служащего. Украинец. Окончив Краковский университет, вошел в организацию "Горно", которая создана на съезде украинских пролетарских писателей во Львове в мае 1929 года. В течение четырех лет (1924–1928) состоял в Компартии Польши. Неоднократно арестовывался за революционную деятельность, активно сотрудничал в прогрессивном журнале "Вікна", в котором опубликованы многие его произведения, разоблачающие врагов демократии — украинских националистов и священнослужителей.

Галан был одним из организаторов и участником антифашистского Конгресса защитников культуры во Львове (1936 год). С 1939 по 1941 год сотрудничал в газете "Вільна Україна". В годы войны — комментатор на радиостанции им. Т. Г. Шевченко. Был спецкором "Радянської України" на Нюрнбергском процессе.

…С тех пор, как Ярослав Александрович еще в двадцатых годах включился в революционное движение, у него не было мирных дней. Активный фронт всегда пролегал через его сердце. Таким — непримиримым и честным — и прошел он по земле сквозь застенки панских тюрем, под пулями полицейских карабинов, по дорогам Великой Отечественной войны, в непримиримых схватках с националистами и униатами. Что бы ни писал он — памфлеты (книга под таким названием представлена в витрине), пьесы "Под золотым орлом", "Любовь на рассвете", публицистические размышления (например, статья "Націоналістичні упирі", напечатанная в "Радянській Україні" за 14 августа 1946 года он оставался солдатом, коммунистом. Вот почему так ненавидели и боялись его оуновцы, но еще пуще — греко-католики и их церковь, которую народ Украины отвергал, чему также есть многочисленные свидетельства жителей края.

Неутомимая деятельность писателя-обличителя костью в горле застряла у униатов, которые пытались запугать Галана: ему угрожали, устраивали слежку, ходили за ним "по пятам", засылали анонимные письма, предпринимали другие акты откровенного шантажа. Видя, что это мало на него действует, они решили расправиться с ним физически. Протоколы допроса Стахура и Лукашевича, представленные в музее, не оставляют никаких сомнений в том, что именно они варварски, из-за угла нанесли смертельные раны писателю трагическим днем 24 октября 1949 года.

На суде были сорваны маски с тех, кто разрабатывал и вдохновлял планы этого коварного преступления. Одним из них был 25-летний надрайонный проводник, сын осужденного за антисоветскую деятельность священника-униата Роман Щепанский (в подполье "Буйтур"). Лишь летом 1953 года органам госбезопасности Львовской области, которые добросовестно и мужественно, нередко с риском для жизни, провели расследование этого дела, удалось напасть на след Щепанского: четыре года оуновец тщательно скрывался по лесам и селам.

Перед нами — дело номер 22, начатое пятого и оконченное тринадцатого октября 1954 года. Это — протокол судебного заседания военного трибунала Прикарпатского военного округа. Суд допрашивает Р. Щепанского. Под давлением неопровержимых улик он, как и исполнители гнусного заговора, не смог опровергнуть ни одного из обвинений.

"Осенью 1947 года, — показывает Щепанский, — я получил задание собирать сведения о Галане, Пелехатом и Козланюке с целью последующей их ликвидации. Нужные адреса дали сыновья священника Лукашевича. Затем руководитель окружного провода поручил продолжать сбор необходимых данных только о Галане, мотивируя это тем, что он в своих выступлениях разоблачает ОУН и Ватикан. Кроме того, говорил проповедник, присутствуя на процессе в Нюрнберге, Галан требовал суда над Степаном Бандерой.

Подробные сведения, касающиеся львовского публициста, "Буйтур" получил от старшего сына Лукашевича Иллария весной 1949 года и передал их референту СБ "Демьяну", вместе с которым и был окончательно утвержден подробный план проведения теракта.

После выполнения задания, — продолжал показания Щепанский, — Стахур и Лукашевич пришли ко мне, рассказали обо всем, а в подтверждение принесли две медали, прихваченные из квартиры писателя".

Это, надо подчеркнуть, была далеко не первая попытка свести счеты с Галаном. Из следственного дела видно, что еще 8 октября того же года "Буйтур" организовал подобную акцию с помощью И. Лукашевича и оуновца Чмиля, но она сорвалась: в квартире писателя оказались посторонние люди.