Без права на смерть

— И угощенье бы не помешало, — миролюбиво отозвался летчик. — Не рычи на меня. Что я, виноват, что командир с ума спятил?

— Виноват, — заявил охранитель мира. — Кто, как не ты? И вообще, заткнись и дай подумать.

Шестнадцатый примолк. Лоцман подтянул к груди колени, опустил на них голову. Нет смысла торчать в камере, дожидаясь, пока командир отряда одумается и велит разобраться с арестованными. Неизвестно, когда до них дойдет дело — а горы не ждут, подтягиваются к дарханскому поселку. Да и Поющий Замок… Лоцман поежился, вспомнив кадры Звездного Дождя. Не ровен час, подобное и у нас разразится. Надо срочно возвращаться, но прежде выполнить то, ради чего прибыл в город.

— Эй, — окликнул Шестнадцатый, угадав его мысли, — не вздумай лоцманить! Загнешься — что я с тобой делать буду?

— Я немножко.

— Брось ерунду. — Летчик перешел к охранителю мира, уселся рядом. — Погоди чуток, нас скоро вытащат.

— Пока я буду годить, в Замок явится кино.

— Оно всяко явится, а ты сдохнешь.

— Я так и так здесь сдохну. От холода околеем. Что лучше для двери — плазменный резак или кислота?

— Ох, где мне взять терпенья? — вздохнул летчик. — Резак потребует слишком много энергии — поэтому если делать, то кислоту. Но толку в ней нет, потому как за нашей дверью — другая дверь, а за той еще одна. Ты был в отрубе, когда нас сюда волокли, а я видел.

— Где сидит охрана?

— За дверью коридор, куда выходят камеры, затем решетка, в которой решетчатая же дверь, а за ней пост. То есть когда вылезаешь из камеры, оказываешься как на ладони.

— Это не подойдет, — задумчиво промолвил охранитель мира. — Сочиним что-нибудь иное.

— Слушай, я по-дружески прошу: давай обойдемся без твоих штучек. Куда тебе творить, сам подумай!

— Но я не могу сидеть и ждать. Я — ЛОЦМАН. — Шестнадцатый махнул рукой — дескать, спорить с тобой себе дороже.

— Скажи, — продолжал охранитель мира, — адъютант комотряда где-то шастает, пока начальства нет, или прирастает к месту?

— Прирастает. Особенно когда что-то стряслось, как сегодня.

— Отлично. С него и начнем.

Охранитель мира несколько раз глубоко вздохнул. Если будет совсем худо, летная служба предоставит врача, пресловутые стимуляторы… А коли это не спасет, то грош цена такому Лоцману, и не всё ли равно, когда помирать — днем раньше или днем позже. Дышать — глубоко, спокойно, насыщая кровь кислородом. Но не передышать, чтобы голова не поплыла.

А теперь сотворяем письмо. Кладем лист бумаги на стол в приемной и выводим строчки: «Господин адъютант, по недоразумению арестован Лоцман…» Он чуть было не написал «Поющего Замка», но вовремя спохватился: «…Лоцман Последнего Дарханца, которому срочно нужна помощь». Замечательно вышло; без особых затрат сил и энергии. А Шестнадцатый боялся…

Его потянуло в сон. Не мудрено — столько приключений с тех пор, как последний раз давил подушку. Он повозился, пристроил голову у Шестнадцатого на плече. Хоть минутку вздремнуть… Благодать какая… Что ему надо, пилоту неугомонному? Вскочил зачем-то. Ну, что разорался? Оставил бы в покое, хватит меня трясти, я спать хочу…

Сладкий, восхитительный сон забирал в плен, туманил сознание. Лоцман съежился на полу. Ничего не хочу, только спать. С чего это Шестнадцатый крик поднял? По железу зачем-то грохочет.

Никакого сочувствия к измотанному Лоцману, всякого соображения лишился. Разве можно отдыхать в таких условиях? Спать, спать…

Больше он ничего не слышал: ни криков звавшего на помощь летчика, ни грохота его кулаков, ни лязга распахнувшейся двери.

Глава 12

— Итак, вы подтверждаете свое решение?

Окно было на две трети задернуто шторой. В открытую треть бил солнечный свет, вспыхивал бликами на белом рукаве сидевшего на стуле человека. Поза терпеливого ожидания: нога на ногу, начищенный ботинок ритмично покачивается, левая рука закинута за спинку стула. Из-под белого халата видны камуфляжные штаны. Военврач.

— Я спрашиваю: вы готовы подтвердить свое решение? — Голос бесстрастный, неприязни в нем не слыхать, но и симпатии тоже. Против солнца на месте лица видно темное пятно. Врач пошевелился, свет брызнул с плеч, заставил зажмуриться.

Лоцман, прикрытый простыней, лежал на больничной каталке; рядом стояла пустая капельница. «Сотворила кошку и умерла», — вспомнились слова Шестнадцатого о Лоцманке, которая подарила городу рыжую красавицу. Выходит, Лоцман Поющего Замка тоже выработал свой ресурс? Сотворил письмо и чуть не дал дуба. Он скосил глаза на врача. Почему меня из каталажки перекинули в военный госпиталь? Что с Шестнадцатым пилотом? И о каком решении идет речь?

Врач поднялся, загородив открытую часть окна:

— Вы не в состоянии говорить?