Без права на жизнь

Меня уже начинал немного раздражать слегка поучительный тон Николая Павловича.

— Консистенция — физическое состояние жидких и твердых тел в отношении их мягкости или твердости, и плотности.

— Вы химик?

— Вы удивительно прозорливы, Михаил. Химик, Лауреат не одной Международной премии, в том числе в Берлине, в Германии. Это моя жизнь. Вы думаете, меня не хотели привлечь к работе немцы? Не один раз. Звали на крупные химические заводы в Австрии. Обещали жильё, статус и прочее. Нам с женой приходилось прятаться в лесу, потому что я знал методы работы Гестапо, в случае, если нас схватят. Подонки, которым не место на земле. Грязные и беспринципные. Здоровье у меня далеко уже не то, как в молодости, и я бы не смог выдержать пыток. Мне семьдесят, и хочется хотя бы одним глазком увидеть победу. Дожить до счастливого часа с женой. Мои два сына, Михаил, погибли в сорок первом, в Белоруссии, под Брестом и больше нет никого.

В его глазах мелькнули слёзы, и он отвернул голову. Из соседней комнаты раздался приглушённый стон Иракли.

— Бегу, бегу. Михаил, Ваш товарищ и наш спаситель, нуждается во врачебной помощи.

Глава 14

Стрельцов уже сутки не спал, понимая, что без спецназа не обойтись. Созвонившись с городом, начальником воинской части, и объяснив ситуацию, нервничал. Понимая, что когда всё закончится и, учитывая жертвы и разрушения, плюс скандал в прессе и на ТВ, с работой придётся проститься, подать в отставку. И это хорошо, если получится выйти сухим из воды. Наверняка начнётся расследование, и тогда всплывут случаи взяточничества и незаконного использования бюджетных средств. Нет, надо переходить в наступление. Он вытащил пузатую полупустую бутылку коньяку, и плеснул в бокал. Открывая окно, увидел, как горит склад и усмехнулся. Всё было так замечательно, чудесно и на тебе. Скривившись от выпитого спиртного, закусил колбасой, сыром и взял трубку внутреннего телефона.

— Кто это? — рявкнул он, когда на том конце провода послышалось шипение.

— Давай ко мне Егорыча, сержант. Срочно.

Вот же идиоты, даже связь не могут наладить. С кем приходится работать. Не военные, сборище пьяниц и шалопаев. ДПНК не заставил себя ждать.

— Какие будут распоряжения, Олег Витальевич.

В кабинете Стрельцова запах спиртного едва не вывел из равновесия ДПНК, учитывая ситуацию в колонии. Тот скривился, и едва заметно ухмыльнулся, поглядывая на сытую, пьяную морду Стрельцова.

— Слушай, надо с Жилой поговорить.

— Лучше с Черепом, Олег Витальевич. Жила молод, горяч, с ним трудно найти общий язык. Череп не такой, хотя со своими причудами.

— Это какими ещё причудами?

ДПНК медлил, и не решался сказать, обдумывал.

— Он старый сиделец, и может пойти на компромисс. Только…

— Ну, что только, мать твою. Говори, не тяни кота за яйца.

— Захочет раньше выйти на свободу.

— Сколько ему до звонка?

— Чуть меньше трёх лет.

Стрельцов задумался и откинулся на спинку кресла. Поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, размышлял.

— Ладно, что-то придумаем. Сможешь его ко мне привести?

— Постараюсь, Олег Витальевич. Только не сильно доверяйте Черепу. Парень скользкий и своего никогда не упустит. Наглая рожа.

— Давай, посмотрим, кто из нас двоих наглее, я или он.

На аллее под палящим солнцем показался молоденький сержант, с белой тряпкой в руках. Он не успевал уклоняться от камней и палок, которые летели в его сторону. Проклиная собачью работу и всё на свете, сержант дрожал, и с пересохшими губами кричал:

— Прекратите, ребята, мне нужен Череп. Люди вы или нет!

Его слабенький голосок тонул в мощном рёве разгулявшихся зэков. Те ликовали и готовы были распять сержанта на Кресте, как Иисуса Христа, и прибить руки гвоздями. Сержант остановился метрах в десяти от разделительной черты, между грудой разбитой мебели и защитным кордоном, и ещё сильнее замахал белым платком, как маленькая девочка матери на детской площадке. Наконец, из-под ограждения показался маленький, щуплый парень, в чёрной робе, и не торопясь направился к сержанту. У того сразу отлегло на душе, камень свалился с плеч, и он даже попытался улыбнуться.

— Чего тебе, краснопёрый? Нам мир не нужен. Хотим водки, девок, наркоты, да побольше. И ещё, вертолёт и десять лимонов баксов.

Пацан чувствовал себя непобедимым горным орлом, за которым стоит грозная стая, готовая в любой момент защитить своего птенца. Он держал руки в карманах, через зубы цвиркая, насмехался над сержантом.

— Не бзди, салага, парламентёра не тронем. Братва при понятиях.

— Мне Череп нужен, — ответил осипшим голосом сержант.

— Кто ты такой, чтобы Череп с тобой разговаривал?

— Его к себе вызывает Стрельцов, хочет поговорить по душам.

— Ну-у-у, если так, по душам, я скажу Черепу. Но ничего не обещаю. Хотя могу тебе несколько дырок прямо сейчас сделать. Проверим, целка ты или нет, если не успеешь убежать.

Он присел на корточки и вытащил из носка длинный нож. И зарычал:

— Пасть порву, моргала выколю…

Сержант бросил платок и давай дёру. Зэки ещё больше загудели, завидя, как драпанул парламентёр.