Без правил

— Мент значит, — тянет Павел Петрович, который, кажется, даже не испугался. — Интересно. Заяц подставляет или ты просто такой хитрый выискался? В любом случае, надо подумать, что с тобой делать.

Он кивает своим людям, двое заламывают Бахурину руки за спину и сталкивают вниз, где стою я и держат Оленина. Я хочу бросится к нему, но он делает едва заметный знак этого не делать. Напряжённо застывает, наблюдает. Наверное, он знает, что делает, его же обучали. Поэтому тоже застываю, хоть внутри всё воет от страха и тревоги. Здесь внизу мы все стоим под прицелами пистолетов людей Добролюбова.

— Так-так, интересно получается. Прямо представление. А я зрелища интересные люблю, — расплывается в отвратной улыбке хозяин дома. — Итак, что у нас есть: предатель-помощник, жёнушка-красавица и мент. Глебушке было бы интересно. А вы в курсе, как он ненавидит ментов? Златушка, муженёк тебе рассказывал, за что?

Едва нахожу в себе силы мотнуть отрицательно головой. Если не буду играть по правилам этого урода, только разозлю его.

— У него отчим был из погонов. Бухал страшно и бил его мамашу. Вот Глебка и вырос с ненавистью к этим, — он кивает на Демида.

Добролюбов замолкает, трёт подбородок, пристально глядя на нас, а потом гадко улыбается. И от этой улыбки по коже ползёт ледяная дрожь.

— Вот и отправим ему подарок. Да и сами позабавимся, — объявляет радостно, будто ему пришла на ум гениальнейшая мысль. — Люблю подобные развлечения. А Глебку давно пора было проучить, щенок забыл, чья рука его кормила, пока сам не поднялся.

Внутри всё замирает от страха. Что ещё может придумать этот негодяй? Замечаю, что Бахурин тоже сжимает кулаки, но понимаю, что сейчас он бессилен под дулами пистолетов. Одно неверное движение и нас просто убьют.

— Пусть мент натянет бабу Дембицкого. А мы передадим Глебушке интересное видео.

Глава 12

Демид

Херов извращенец. Я наслышан о его развлечениях, смотри, сука, римским патрицием себя возомнил. Эту гниду давно надо было давить, но Управление всё тянуло, считало, что он может быть полезен, выведет нас на многие звенья их криминальной структуры. А в это время ублюдок творил бесчинства.

Замечаю, как у Златы от лица отливает вся кровь. Она бледнеет так, что, кажется, вот-вот лишится чувств.

— Я не стану этого делать, — говорю громко и твёрдо.

— Станешь, мент, ещё как станешь, — ржёт козёл. — Я умею убеждать.

Он кивает одному из своих шакалов, тот подходит ближе и приставляет мне пушку к виску. Не впервой, мать вашу.

— Давай, ментяра, некрасиво заставлять девушку ждать.

— Пошёл ты, Паша.

Он снова кивает, но уже другому охраннику. У меня челюсти сводит, когда тот своими лапищами хватает Злату за волосы и прижимает спиной к себе, подперев дулом пистолета ей подбородок. Она всхлипывает и начинает дрожать, неотрывно смотрит на меня. Ищет защиты, какой-то подсказки.

— Или, может, ты тоже любишь наблюдать? — насмешливо продолжает Добролюбов. — Или сто-о-ой! Я понял. Тебе сперва возбудиться надо, да? Если она сейчас отсосёт одному из моих парней, у тебя встанет.

Он труп. Я лично прострелю ему башку при первой же возможности. Знаю, что это эмоции, а оружие и эмоции — плохое соседство. Но эту тварь я застрелю лично.

Злата вскрикивает, когда к ней подходит ещё один упырь, они опускают её на колени, один продолжает держать за волосы и прижимать к лицу пистолет, а второй начинает расстёгивать ремень.

Задания бывали разные, приходилось видеть всякое. Тяжело было, снилось потом. Но тот огонь, что устремляется по венам сейчас, ни с чем не сравнить. Была бы моя воля и способность, обернулся бы диким зверем и рвал всех тварей сейчас на куски. Но если сейчас хотя бы дёрнусь, они меня пристрелят, потому что я для них не особо ценен, а вот над Златой поиздеваются, а когда сломается, отдаст что нужно, убьют и её. Поэтому мне стоит взять себя в руки и попытаться сделать всё, чтобы выиграть время, пока за нами не придут.

— Я согласен, — говорю громко. — Скажи, чтобы они убрали от неё руки.

Добролюбов довольно ухмыляется и хлопает в ладоши, давая знак своим парням. Тот, что расстёгивал штаны, отходит от Златы, второй вздёргивает её на ноги, а потом толкает ко мне. Она делает по инерции два шага, а потом почти валится в мои руки, хватается пальцами за рубашку и крепко сжимает, утыкаясь носом мне в грудь, всхлипывает. Её тонкое тело бьёт крупная дрожь. Прижимаю её крепче.

— Не надо, Демид, — шепчет исступлённо. — Пожалуйста.

— Маркиза, мне жаль, — внутренности будто ржавым огромным гвоздём рвут, полосуют. — Придётся потерпеть. Нам надо выиграть время. Она вжимается ещё сильнее и качает головой.

— Не надо. Они всё равно нас убьют.

— Не убьют. Не сразу. Этот ублюдок любит развлекаться.

— Ну хватит прелюдий! — выкрикивает мудила. — Камеры! Мотор! Уже всё готово. Потом познакомитесь. Если мне понравится. А если нет — пристрелю обоих. Так что постарайтесь.