Без правил

Я смотрела на него, а он на меня. Изменился. Десять лет ведь прошло. Плечи стали шире, черты лица заострились и стали жёстче, взгляд тяжелее, а между широких бровей залегла складка. Он и в юности мог посмотреть так, будто калёным железом пройтись, насквозь прострелить, теперь же его взгляд стал ещё острее, будто внутрь проникал, насквозь видел. Настоящий следователь.

На подбородке лёгкая щетина, колючая, наверное. У меня аж кончики пальцев занемели, когда вспышкой ворвалось воспоминание, как я проводила когда‑то пальцами по этому волевому подбородку. Пришлось их даже в кулак сжать.

— Присаживайтесь, — сказал он ровным голосом, кивнув на длинную конференц‑приставку стола.

Адвокат отодвинул сначала стул для меня, потом расположился напротив. Едва я присела, почувствовала, как завибрировали внутри ноги — настолько были напряжены.

— Итак, слушаю вас.

Адвокат достал бумаги из папки и начал переговоры, обсуждал статьи, которые теперь вменялись Глебу кроме сто девяносто девятой[2].

— Антон Васильевич, будьте добры, выйдите на пять минут, — впервые подала голос я.

Адвокат посмотрел удивлённо и нахмурился.

— Злата Владимировна, я настоятельно не рекомендую вам…

— Оставьте нас с уважаемым следователем ненадолго.

Антон Васильевич нервно поправил очки, но спорить не стал. Встал, забрал портфель, но бумаги оставил на столе и вышел, прикрыв за собой дверь.

Я незаметно под столом сжала кулак, впившись ногтями себе в ладонь, чтобы отрезвить и напомнить, что пора играть в свою пользу.

— Торговля оружием? Перевозки наркотиков? — я откинулась на спинку стула и сложила руки на груди, посмотрев на Бахурина. — Ты серьёзно, Демид?

Его имя мне удалось произнести ровно и твёрдо.

— Мой муж бизнесмен, и в подобных грязных делах не замешан. Я не знаю, зачем и почему ты копаешь в этом направлении, но это может сказаться на его репутации.

— Твой муж преступник. И он сядет, — он тоже перешёл на ты. — И ты либо не знаешь его, либо покрываешь. По статистике, ближайший сообщник — жена. Если следствие докажет твою причастность, сядешь и ты. Так что я советую тебе попросить адвоката вернуться и приступим к допросу.

* * *

— Я тебе вот что скажу, — Артёмова шлёпает передо мной на стол свой блокнот. — Видишь?

Не совсем понимаю, что именно я должна понять в её каракулях, поэтому поднимаю глаза на подругу. Алина, моя прислуга, как раз вносит в гостиную поднос с чаем и черничным рулетом.

— Я тщательно поискала информацию о твоём следаке.

— Он не мой, Лариса.

— Ну ты меня поняла, — она начинает расхаживать передо мной взад‑вперёд, а потом, вдруг передумав этим заниматься, резко разворачивается и присаживается. — Пробивала по своим каналам, не просто заглянула в соцсети, хотя и туда тоже сходила. Но! Ты же прекрасно знаешь, человеку с такой профессией, как я, положено иметь некоторые связи.

— Ближе к делу, Лара.

— Так вот: ничего.

— Что — ничего? — я стала на неё уже злиться. Иногда она слишком увлекается, забывая, что не на театральной сцене.

— А то — ноль. Информации тупо ноль. Нет, ну кое‑что есть, но всё очень гладенькое такое и обычненькое. Но конкретики нет. Родился, окончил школу, вуз, не женат.

На последнем её слове я моргнула. Да какая мне разница вообще? Бред.

— Вот в профессиональном плане — почти ничего, какие‑то общие размытые данные. Не находишь это странным? И тут вдруг он в столичном управлении полиции начинает вести довольное громкое дело.

— И что, по‑твоему, это значит?

— Что твой Бахурин не простой мент. Скорее всего, он безопасник. Или перевёлся, или твоим мужем заинтересовались куда более серьёзные структуры.

Звучит не особо правдоподобно. А там кто его знает.

— Ну не знаю… — размышляю, сжав указательным и большим пальцем переносицу. От всего этого начинает болеть голова. — У Демида отец в полиции служил, на то время в милиции ещё.

— Продвиженец, думаешь?

— Не знаю. На того Бахурина, что я знала, непохоже. Да и вряд ли его взяли в госбезопасность, у него брата осудили, и тот в тюрьме умер. И сам он на учёте стоял в милиции. По глупости, но всё же.

— Ни фига себе, с таким послужным его и в обычную ментовку странно, что взяли, — Артёмова прищуривается и начинает что‑то строчить в своём блокноте. — Но эти интересные факты могут тебе помочь. Оказывается, кристально‑чистый следак не такой уж и кристальный.

— Так, стоп, Лариса, — до меня начинает доходить, что она делает. — Мы никак и никуда это не станем использовать!

Подруга поднимает на меня глаза, выгибает бровь и смотрит как на умалишённую. Но я тверда в своём решении. Если Бахурин и правда из высшего эшелона, то не думаю, что там идиоты ему биографию подчищали. Да и… не хочу я так. Не стану.