Без правил

В груди сжимаются тиски. Боль не острая. Она будто вновь проснувшееся хроническое заболевание — ноет, саднит, заставляет глубоко вздыхать в тщетной попытке обогатить кислородом сдавленную грудную клетку. Со мной случилось то, чего я так старательно осознанно и подсознательно пыталась избегать — надежды. Пустой и глупой. Позволила душе вспорхнуть, чтобы вскоре упасть на камни.

Ларисе я ничего не сообщаю. Знаю, она будет волноваться, но знать, где я, для неё может быть опасно. Она и так слишком втянута. Позже напишу сообщение с какогонибудь нового номера, что я в порядке. А пока отключаю телефон.

Шесть часов дороги проходят в полудрёме. Обычно в стрессе я смотреть на еду не хочу, а тут голод стягивает желудок настолько, что я покупаю себе большой блинный свёрток с мясом, сыром и овощами в какой-то придорожной забегаловке. Никогда бы не подумала, что сделаю так, для меня это всегда было фу. Ну ладно бы там йогурт купить и батончик со злаками, но вот мне захотелось так вот нарушить собственные правила. Да и вообще, какие уж тут правила. Нет их. Вся эта гонка давно стала боем без правил.

Некогда успешный промышленный в советское время городок наш, в девяностые стал умирать в разрухе и бедности. Кто был легче на подъём, уезжали в Москву на заработки, бросали детей с бабушками, или жёны оставались одни. Семьи распадались, дети, хваставшие новыми шмотками из столицы, озлоблялись, потому что вещи вещами, а родительского тепла и воспитания не доставало.

А потом в начале двухтысячных полуразрушенный Машзавод за бесценок выкупил у государства частник, и в город какая-никакая, но всё же вернулась жизнь. Это сейчас я понимаю, что там больше было отмывание денег, но на тот момент горожане, удрученные безнадёгой, радовались и такому проблеску. Появилась работа, отреставрировали парк, дороги в Центральном районе и районе Машзавода, детские коллективы Дома культуры и школы искусств обзавелись костюмами от спонсоров и даже съездили пару раз с танцами и песнями в Москву и Казань на конкурсы.

Наша семья, к счастью, тогда осталась вместе. Папа заимел небольшой бизнес, уплатив кому надо, мама тоже зарабатывала неплохо, учитывая времена. Сейчас они живут здесь же, но мы общаемся мало.

После того, как они после выпускного не отпустили меня с Бахуриным учиться в солнечный Сочи, я замкнулась в себе. Между мной и родителями выросла огромная непреодолимая стена. Когда они поняли это, мама не раз плакала и пыталась объяснить, почему они так поступили, что я не готова была для самостоятельной жизни, а, по их мнению, Демид не тот, кто вызывал у них доверие настолько, чтобы отпустить дочь за две тысячи километров. Но все эти откровения я слушала так, будто они касались не меня.

Мы больше не беседовали по душам, не делились с мамой мнениями о косметике и нарядах, а с папой не обсуждали футбол и машины. Я была послушным роботомдочерью: ела приготовленную еду, читала книжки и в девять ложилась спать. Поступила в Политех, после третьего курса как одна из лучших была переведена в Москву, доучилась, нашла работу, вышла замуж. Звонила раз в неделю, исправно интересуясь здоровьем родителей.

Я встаю на вокзале, с удивлением обнаружив, что это ветхое здание в самом дальнем и неблагополучном районе нашего города — квартале Мира — отремонтировано.

Теперь тут даже кофе из автомата купить можно. Что я и делаю. После того блина жутко хотелось пить последние часа два, даже укачивать немного начало.

Беру такси и называю адрес. Водитель немного странно смотрит, что я с вокзала и без багажа, но потом пожимает плечами и кивает садиться в машину. Ему-то что, лишь бы платили.

Адрес называю не родителей, им даже говорить не буду, что я в городе. Во-первых, не хочу подвергать их опасности, а во-вторых… просто не хочу. Поеду в квартиру бабули. Там я чувствую себя куда спокойнее.

С бабушкой мне всегда было спокойнее, хотя тихой её назвать никогда нельзя было. Она была живчиком до своего последнего дня. Уже четыре года как её нет, и мне её очень не хватает.

Пока такси везёт меня, разглядываю через окно улицы квартала. Я давно не была в родном городке, а в этой его части и подавно. Последний раз, когда пришлось в пургу остаться с ночёвкой на квартире, что досталась Бахурину от бабушки. Тогда он спас меня сначала от своей бывшей полоумной, а потом когда я едва не провалилась на озере под лёд. Жуткая метель замела дороги, парализовав транспорт, и мы не смогли добраться в Центральный район домой из школы. Наша школа тогда была на ремонте, и учеников распределили по разным школам города на две недели. Я и Бахурин тогда попали в его бывший класс в этом неблагополучном районе.