Без протокола: невыдуманные истории рассказывают дипломат Александр Богомолов и разведчик Георгий Санников

Занятия в Дипломатической школе к тому времени уже давно начались. Когда в конце осени я встретил Георгия Максимовича Пушкина, я спросил его с беспокойством: «Как же я теперь начну учебу, когда первый семестр уже почти закончился?» Пушкин улыбнулся и сказал, что он на днях разговаривал с Молотовым и узнал, что излагаемый до конца ноября общий учебный материал не будет вынесен на государственный экзамен. «После обучения ты опять вернешься ко мне в Берлин. Ни пуха ни пера!» — добавил он по старому русскому обычаю. Я послал его к черту, чтобы доброе пожелание сбылось.

В 1957 году я с отличием окончил Высшую дипломатическую школу. Мне и еще четырем выпускникам сразу же был присвоен дипломатический ранг первого секретаря первого класса. В том же году я вернулся в советское посольство в Берлине. В 1958 году его руководитель Георгий Максимович Пушкин был отозван из ГДР. Подробнее я остановлюсь на этом эпизоде далее. Вместо него приехал Михаил Георгиевич Первухин. Оба посла остались в моей памяти наряду с Василием Ивановичем Чуйковым и Иваном Ивановичем Ильичевым, как и Владимир Семёнов и Андрей Смирнов, как самые замечательные фигуры советской внешней политики пятидесятых годов, особенно в том, что касается образования и становления ГДР. К сожалению, все упомянутые выше уже ушли из жизни. Их отличала от коллег достойная подражания порядочность и высокая нравственность, не говоря уже об их профессионализме. В 1962 году в Берлин приехал Петр Абрасимов. Он принадлежал к уже упомянутым мной негативным исключениям. Властолюбивый и коварный к своим подчиненным, но подхалим по отношению ко всем остальным, кто в то время стоял выше него на иерархической лестнице.

После одного из скандалов с Абрасимовым я вернулся в Москву. Я прибыл в Третий европейский отдел Министерства иностранных дел, в компетенцию которого входили отношения с обеими Германиями, Западным Берлином и Австрией. Он был лучшей профессиональной школой для такого германиста, как я. У нас были замечательные опытные руководители, такие как Анатолий Блатов и Андрей Александров. Я был направлен на работу в сектор ФРГ.

В 1966 году я прибыл в Бонн в качестве пресс-атташе и первого секретаря советского посольства. В 1968 году последовало назначение советником посольства по информации. В 1971 году в нашем боннском представительстве произошла смена посла. Семен Царапкин вернулся в Москву, и в Бонн приехал Валентин Фалин. Новый посол попросил меня остаться в Бонне еще на один год для того, чтобы помочь ему наладить контакты со средствами массовой информации в Западной Германии. С 1966 по 1972 годя изучил эту страну, знал немецкие нравы и обычаи, завязал множество знакомств и приобрел на Востоке и Западе много хороших друзей.

Затем осенью 1972 года меня перевели в Москву в аппарат ЦК КПСС, в Отдел по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран. Там я проработал до 1983 года и ушел на пенсию по собственному желанию. В те последние годы работы я все еще время от времени привлекался к переговорам на высшем уровне как переводчик. Это были встречи Брежнева с Эрихом Хонеккером или Вилли Штофом, встречи с федеральным канцлером Гельмутом Шмидтом и министром иностранных дел ФРГ Гансом Дитрихом Геншером. Деятельность в аппарате партии была превосходным местом для наблюдения, откуда было хорошо видно, что происходит в ГДР и как развиваются ее отношения с Федеративной Германией.

Читатель может спросить, зачем нужны все эти подробности биографии автора? Ну, во-первых, для того, чтобы иметь представление о человеке, который все это написал. С другой стороны, я хотел бы проиллюстрировать, особенно господину Гюнтеру Гаусу, тогдашнему главному редактору немецкого журнала «Шпигель», что для «службы в КГБ» (смотри эпизод «Одностороннее знакомство») в моей жизни не было времени. Конечно, у меня были в этом ведомстве друзья, возможно даже самые лучшие — мы же находились под одной крышей. Они были высокоэрудированными, порядочными, надежными, мужественными людьми, обладавшими чувством юмора. Я горжусь дружбой с ними. Большинство из них уже, к сожалению, ушло из жизни.