Без семьи

– Бедный мальчик! – проговорила она.

Затем она отодвинула рукой со лба мои волосы и долго смотрела на меня.

– Да, да… – прошептала она.

Эти слова, по-видимому, отвечали каким-то её тайным мыслям, но я был настолько взволнован, что не мог их понять. Я чувствовал нежность госпожи Миллиган, видел её ласковые глаза и был слишком счастлив, чтобы думать о чём-нибудь, кроме настоящего момента.

– Дитя моё, – сказала она, не сводя с меня глаз, – твой товарищ сообщил мне очень важные вещи. Прошу тебя также рассказать мне о твоём приезде в семью Дрискол и о приходе к ним Джеймса Миллигана.

Я подробно рассказал всё, о чём меня просила госпожа Миллиган. Она прерывала меня только несколько раз, для того чтобы уточнить некоторые подробности. Никогда никто не выслушивал меня с таким вниманием. Она не сводила с меня глаз.

Когда я закончил, она довольно долго молчала, продолжая смотреть на меня, и наконец сказала:

– Всё это чрезвычайно важно для тебя и для всех нас. Но надо действовать осторожно, посоветовавшись сначала с опытными людьми. Однако с этой минуты ты можешь считать себя другом… – она немного запнулась, – даже братом Артура и должен вместе с твоим юным товарищем прекратить свою прежнюю, бродячую жизнь. Через два часа вы явитесь в гостиницу под названием «Альпы», я пошлю туда надёжного человека – приготовить для вас помещение. Там мы снова увидимся, а сейчас я должна вас покинуть.

Она опять поцеловала меня и, подав руку Маттиа, быстро ушла.

– Что такое ты рассказал госпоже Миллиган? – спросил я у Маттиа.

– То, что она тебе передала, и ещё многое другое. Ах, какая это прекрасная, добрая женщина!

– Ты видел Артура?

– Только издали, но он сразу мне понравился.

Мне хотелось ещё о многом расспросить Маттиа, однако он почему-то уклонялся от ответов или отвечал неопределённо. Тогда мы принялись болтать о пустяках до того времени, когда, по приказанию госпожи Миллиган, должны были явиться в гостиницу «Альпы».

Несмотря на то что мы выглядели настоящими оборванцами, нас встретил слуга и сразу провёл в отведённую для нас комнату. Ах, какая это была прелестная комнатка! В ней стояли две белые кровати. Окна открывались на веранду, находившуюся над самым озером; вид оттуда был чудесный. Когда мы вернулись в комнату, слуга, ожидавший наших приказаний, спросил нас, что мы хотим заказать на обед, который он нам подаст на веранду.

– У вас есть сладкие пироги? – спросил его Маттиа.

– Есть: с ревенем, с клубникой и со смородиной.

– Прекрасно. Подайте их нам.

– Всех трёх сортов?

– Конечно!

– А что вы хотите на первое и на второе? Какие овощи?

На каждое предложение Маттиа широко раскрывал глаза, но нисколько не смущался.

– Это безразлично, – сказал он.

Слуга степенно вышел.

– Я думаю, мы пообедаем здесь лучше, чем в семье Дрискол, – объявил Маттиа.

На следующее утро к нам пришла госпожа Миллиган. Она привела портниху, которая сняла с нас мерки, чтобы сшить нам новую одежду.

Госпожа Миллиган сообщила, что Лиза продолжает говорить и что врач считает её выздоровевшей. Она пробыла с нами час, а потом ушла, нежно поцеловав меня и пожав руку Маттиа.

Так приходила она в продолжение четырёх дней и с каждым днём становилась всё нежнее и ласковее со мной; но, казалось, что-то смущало её, и она не хотела поддаваться своему чувству и показывать его.

На пятый день вместо неё пришла служанка, которую я прежде видел на «Лебеде». Она сообщила, что госпожа Миллиган приглашает нас к себе на дачу и что у дверей гостиницы нас ждёт экипаж. Маттиа тотчас же уселся в экипаж с таким важным и непринуждённым видом, как будто с детства привык к этому. Капи, тоже ничуть не стесняясь, залез на сиденье. Ехать было недалеко. Переезд показался мне очень коротким. Я был как во сне. Нас провели в комнату, где я увидел госпожу Миллиган, Артура, лежавшего на диване, и Лизу.

Артур протянул ко мне руки. Я подбежал к нему и крепко его обнял, затем поцеловал Лизу, а госпожа Миллиган сама подошла и поцеловала меня.

– Наконец наступил час, когда ты можешь занять то место, на которое имеешь полное право, – сказала она.

Я смотрел на госпожу Миллиган, не понимая, что означают её слова. А она пошла открыть дверь, и я увидел матушку Барберен, которая несла в руках детскую одежду: белую кашемировую шубку, кружевной чепчик и вязаные башмачки.

Она едва успела положить все вещи на стол, как я схватил её в свои объятия. Пока я её целовал, госпожа Миллиган давала какие-то распоряжения слуге. Услышав имя Джеймса Миллигана, я побледнел.

– Тебе нечего бояться, – ласково проговорила госпожа Миллиган. – Подойди ко мне и дай мне руку.

В это время дверь отворилась, и в комнату вошёл Джеймс Миллиган. Он, как всегда, улыбался, показывая свои острые зубы. При виде меня его улыбка мгновенно превратилась в страшную гримасу.

Госпожа Миллиган не дала ему заговорить.