Без семьи

В этот день мы дважды обрадовались понапрасну. Один раз нам ответили, что прекрасно знают англичанку, о которой мы спрашиваем, только не знают её фамилии, и послали нас в домик, выстроенный в горах; в другой раз уверили, что наша англичанка живёт на берегу озера. Действительно, и на берегу озера, и в горах жили англичанки, но и та и другая оказались совсем не госпожой Миллиган.

Старательно обыскав окрестности Вевэ, мы пошли в сторону Кларана и Монтрё, огорчённые, но не потерявшие надежду. То, что не удалось нам сегодня, несомненно, удастся завтра. Мы шли по проезжим дорогам, окаймлённым с обеих сторон зелёными изгородями; по тропинкам, вьющимся среди виноградников и фруктовых садов; по тенистым дорожкам с огромными каштановыми деревьями, где под густой листвой, не пропускавшей воздуха и света, не росло ничего, кроме бархатистого мха. На каждом шагу встречались железные решетки или деревянные заборы, а за ними виднелись посыпанные песком дорожки и лужайки с цветочными клумбами и кустами. Вдали, среди зелени, стояли увитые вьющимися растениями красивые дома или нарядные дачи. Почти в каждом саду был просвет между деревьями или кустами, откуда открывался вид на сверкающее озеро, окаймлённое тёмными горами.

Нам приходилось играть и петь очень громко, чтобы нас услышали те, кто жил в этих дачах, и к вечеру мы совсем выбивались из сил.

Однажды днём мы пели посреди улицы, перед решёткой одного сада; за нами возвышалась стена, на которую мы не обратили никакого внимания. Я пел во всё горло первый куплет моей неаполитанской песенки и только хотел продолжать, как вдруг мы услышали позади нас, за стеной, крик, а затем какой-то странный и слабый голос запел второй куплет.

– Кто бы это мог быть?

– Артур? – предположил Маттиа.

Нет, не Артур, это не его голос. А между тем Капи проявлял все признаки радости, визжал и прыгал на стену.

Не в состоянии сдержать себя, я крикнул:

– Кто там поёт?

Незнакомый голос произнёс:

– Реми!

Моё имя вместо ответа! Мы с Маттиа с изумлением переглянулись.

Пока мы стояли в недоумении друг против друга, я заметил у конца стены, там, где начиналась изгородь, белый платочек, развевавшийся по ветру. Мы бросились туда.

Подбежав к изгороди, мы увидели, что размахивала этим платочком Лиза.

Наконец-то мы нашли её, а вместе с ней госпожу Миллиган и Артура! Но кто же пел? С этим вопросом мы с Маттиа одновременно обратились к Лизе, как только обрели дар слова.

– Я, – ответила она.

Лиза пела! Лиза говорила!

Правда, я тысячу раз слышал о том, что Лиза когда-нибудь заговорит и что, вероятно, это произойдёт после сильного душевного потрясения. Но я не верил в такую возможность.

Однако чудо совершилось. Оно совершилось тогда, когда она услышала моё пение, когда узнала, что я вернулся к ней, в то время как она считала меня навсегда потерянным. Радость вернула ей дар речи. Я был настолько взволнован этой мыслью, что должен был схватиться рукой за изгородь, чтобы не упасть.

Но сейчас было не время предаваться своим чувствам.

– Где госпожа Миллиган и где Артур? – спросил я.

Лиза пошевелила губами, пытаясь ответить, но не могла ничего произнести.

Тогда, чтобы мы скорее поняли её, она принялась объясняться знаками. Язык ещё плохо повиновался ей. Я следил глазами за её объяснениями.

Вдруг на повороте тенистой аллеи показалась колясочка, которую вёз слуга. В этой колясочке лежал Артур, сзади него шла его мать и – я высунулся вперёд, чтобы лучше разглядеть, – Джеймс Миллиган! Мгновенно я спрятался за изгородь и приказал Маттиа сделать то же самое, совсем забыв, что Джеймс Миллиган не знал Маттиа. Когда первый испуг прошёл, я подумал, что Лиза, вероятно, поражена нашим внезапным исчезновением. Немного приподнявшись, я сказал ей вполголоса:

– Не надо, чтобы Джеймс Миллиган видел меня, а то он вернёт меня в Англию.

Лиза испуганно подняла руки.

– Не жестикулируй, – продолжал я, – и ничего не говори о нас. Завтра в девять часов утра мы снова придём сюда. Постарайся быть одна, а теперь уходи.

Она медлила.

– Уходи же, прошу тебя! Иначе ты меня погубишь!

Мы скрылись за стеной, бегом добрались до виноградников, где и спрятались. Когда наша радость несколько стихла, мы смогли поговорить.

– Знаешь, – заявил Маттиа, – я вовсе не намерен ждать до завтра, чтобы увидеться с госпожой Миллиган. За это время Джеймс Миллиган может убить Артура. Я сейчас же пойду к ней и скажу ей… всё, что мы знаем. Раз Джеймс Миллиган никогда не видел меня, нам нечего опасаться. Пусть госпожа Миллиган сама решит, как нам следует поступить.

Я согласился с Маттиа и отпустил его, условившись встретиться с ним под каштановыми деревьями, находившимися неподалёку. Там я смогу спрятаться, если, паче чаяния, внезапно появится Джеймс Миллиган.

Я очень долго ждал возвращения Маттиа, лёжа на мху, и тысячу раз спрашивал себя, правильно ли мы поступили. Наконец он появился вместе с госпожой Миллиган.

Я подбежал к ней, а она обняла меня и, наклонившись, нежно поцеловала в лоб.

Она целовала меня второй раз в жизни, но мне показалось, что в первый раз она не сжимала меня так крепко в своих объятиях.