Без семьи (др. перевод)

Прекрасное лицо женщины просветлело, а на глаза навернулись слезы. Она обняла Артура и нежно поцеловала его, а потом протянула мне руку и сказала:

– Ты добрый мальчик, Реми!

С этого дня мое положение в этой маленькой семье изменилось. Накануне меня приглашали в лодку для того, чтобы я, мои собаки и обезьяна развлекали больного мальчика; теперь я стал его товарищем и другом.

Позднее я узнал, что госпожу Миллиган очень огорчали плохие успехи сына. Ей хотелось, чтобы он учился, как другие дети, но Артур занимался неохотно и был очень невнимателен. Потому-то она так и обрадовалась, когда ему всего за полчаса удалось выучить басню, которую он безуспешно твердил несколько дней.

Время, которое я провел с Артуром и его матерью, я считаю самыми счастливыми часами моего детства. Артур полюбил меня; я, со своей стороны, смотрел на него как на брата, а госпожа Миллиган обращалась со мной всегда очень ласково.

Путешествие в лодке доставляло мне большое удовольствие. Если какая-нибудь местность нравилась нам, мы останавливались на время; если она была однообразна, мы быстро плыли дальше. Мы отправлялись в путь, когда хотели, и не знали никаких забот, как другие путешественники. Нам не нужно было торопиться доехать до гостиницы, чтобы пообедать или переночевать. В обычный час обед подавался у нас на веранде и, обедая, мы любовались пробегавшими мимо нас видами.

Когда заходило солнце, мы останавливались там, где заставал нас вечер, и оставались до утра. Если было свежо, мы шли в гостиную. Зажигали лампы, Артура клали около стола, я садился около него, а его мать показывала нам хорошенькие картинки. А когда нам надоедало смотреть их, она читала или рассказывала нам что-нибудь про ту местность, мимо которой мы проплывали.

Если вечер был теплый, я сходил на берег и, отойдя на некоторое расстояние, садился и играл на арфе все пьесы, какие знал, и пел все песни, каким выучил меня Витали. Артуру доставляло большое удовольствие слушать музыку и пение в тишине ночи, и он часто кричал мне, чтобы я повторил какую-нибудь понравившуюся ему пьесу.

Для меня, жившего сначала в домике матушки Барберен, а потом бродившего по большим дорогам с Витали, такая жизнь казалась настоящим раем. У матушки Барберен я ел картофель с солью, а кухарка госпожи Миллиган угощала нас фруктовыми тортами, кремами, желе и всевозможными пирожными. С Витали я ходил пешком целыми днями, часто по грязи и под дождем, а теперь плавал в великолепной лодке.

Но как ни вкусны были кремы и желе, как ни приятно было мне не страдать от голода, холода и жары, еще больше радовало меня то, что нашлись люди, которые меня любили и которых я от души полюбил: красивая, добрая, ласковая дама и мальчик одних лет со мной.

Это было большим счастьем для меня: мне так нужна была любовь и так хотелось любить самому!

Иногда, глядя на бледного болезненного Артура, я, сильный и здоровый, чувствовал к нему зависть. Но не удобствам, окружавшим его, завидовал я, а тому, что у него есть мать, которая так горячо любит его. Как нежно она ласкала его, и как часто целовал он ее!

И мне становилось грустно. У меня нет матери, и никто не приласкает меня так. Может быть, я когда-нибудь увижусь с матушкой Барберен. Это будет для меня большой радостью, но ведь я не назову ее, как прежде, «мама». Теперь я знаю, что она мне не мать.

Ну, что же делать, нужно смириться с этим. Матери у меня нет, но хорошо уже и то, что у меня есть друзья. И я на самом деле был доволен и счастлив.

Но скоро, очень скоро пришлось мне вернуться к моей прежней жизни.

Глава XII Найденыш

Время летело быстро, и приближался день, когда Витали должен был выйти из тюрьмы.

Значит, мне скоро придется расстаться с госпожой Миллиган и Артуром. Неужели так будет всегда? Неужели я всегда буду расставаться с теми, кого люблю? Сначала меня разлучили с матушкой Барберен, теперь я должен уходить отсюда. Только одна эта мысль о предстоящей разлуке мучила меня в те счастливые дни.

Наконец я решился спросить у госпожи Миллиган, сколько времени мне нужно, чтобы дойти пешком до Тулузы. Я хотел встретить Витали около дверей тюрьмы тотчас же, как только его выпустят.

Услышав мои слова, Артур испугался.

– Я не хочу, чтобы Реми уходил! – воскликнул он.

Я объяснил, что Витали нанял меня у моих родителей, и я должен оставаться у него до тех пор, пока буду нужен ему.

Я говорил о Барберене и его жене как об отце и матери. Мне не хотелось сознаться, что я найденыш: у нас в деревне всегда говорили с презрением о детях, которых бросили родители.

– Мама, нужно, чтобы Реми остался с нами! – сказал Артур.

– Я была бы очень рада оставить у нас Реми, – ответила она. – Ты подружился с ним, и я сама полюбила его. Но для этого нужно, во-первых, чтобы Реми согласился остаться…

– О, Реми наверняка согласится! – прервал ее Артур. – Ведь тебе не хочется возвращаться в Тулузу, Реми, правда?

Теперь мы с ним были уже на «ты».

– А во-вторых, – продолжала госпожа Миллиган, не дожидаясь моего ответа, – его хозяин должен согласиться на это.