Без семьи (др. перевод)

– Ложись скорее. Завтра мы выйдем очень рано, чтобы побыстрее дойти до Труа. Будет плохо, если нас в дороге застанет снег.

Сам он не лег, а сел около огня, чтобы согреть Проказника, который сильно страдал от холода и все время стонал.

На другой день я встал до рассвета. По небу ходили тяжелые тучи, и не видно было ни одной звездочки.

Когда отворяли дверь, холодный ветер врывался в комнату.

– Я на вашем месте не отправлялся бы сегодня в дорогу, – сказал хозяин, обращаясь к Витали. – Того и гляди пойдет снег.

– Я очень спешу, – ответил Витали. – Надеюсь, нам удастся дойти без снега до Труа.

– До него путь неблизкий, – покачал головой хозяин. – Туда не дойдешь за час.

Мы все-таки отправились в путь. Витали посадил Проказника под свою куртку, чтобы ему было теплее. Собаки не чувствовали холода и весело бежали впереди, а я закутался в куртку из овчины, которую Витали купил мне в Дижоне.

Говорить в такой холод было не особенно приятно, и мы шли молча и торопливо, чтобы побыстрее дойти до города.

Времени прошло много, а все не рассветало. Наконец на востоке показалась белая полоса, но солнца не было видно – его закрывали тучи.

Местность была пустынная и унылая. Деревья и кусты качались под порывами ветра, шурша еще оставшимися на них сухими листьями. Ни на дороге, ни в поле никого не было видно; не слышно было ни стука колес, ни ударов кнута. Только сороки прыгали на дороге и при нашем приближении взлетали на деревья.

На севере показалось какое-то белое облачко, оно увеличивалось и приближалось к нам. Это была стая диких гусей, летевших с севера на юг.

Холодный ветер становился все сильнее, и скоро в воздухе запорхали, как бабочки, легкие снежинки. А мы еще не прошли и половины дороги. Но я не особенно беспокоился; я даже думал, что от снега стихнет ветер и станет теплее.

– Мы не дойдем сегодня до Труа, – сказал Витали. – Нужно будет остановиться в первой же деревне.

Его слова обрадовали меня. Скорее бы показалась какая-нибудь деревушка!

Но как ни внимательно смотрел я вперед, я не видел никаких признаков жилья. Дорога, напротив, шла в лес, густой и темный, которому, казалось, не было конца. Нет, на деревню нечего рассчитывать. Но, может быть, перестанет идти снег?

Однако он не перестал, а пошел сильнее. Скоро он уже толстым слоем лежал на земле. Мы тоже были все в снегу, и я чувствовал, как он таял у меня на шее и холодной струйкой бежал по спине. Витали, которому приходилось немного приоткрывать свою куртку, чтобы Проказник не задохнулся, было не лучше моего. Собаки тоже приуныли и жалобно посматривали на нас.

Промокшие до костей, окоченевшие от холода, мы с трудом подвигались вперед. Хоть мы были в лесу, но он нисколько не защищал нас, так как ветер дул нам прямо в лицо.

Наконец он немножко утих, зато снег повалил крупными хлопьями. Время от времени Витали смотрел по сторонам, как будто искал чего-то. Но нигде не видно было ничего, кроме деревьев, ветки которых опускались под тяжестью снега.

А я смотрел вперед, думая, скоро ли кончится лес и не покажется ли вдали деревня. Но трудно было рассмотреть что-нибудь сквозь густую пелену падающего снега.

Положение было неприятное, однако мы не могли остановиться и вынуждены были двигаться вперед, хоть идти было очень трудно и ноги вязли в снегу.

Вдруг Витали поднял руку и показал налево. Я посмотрел туда – на полянке виднелся шалаш из прутьев. Мы свернули с дороги и с большим трудом, то и дело проваливаясь в снег, добрались до шалаша.

Слава Богу! Наконец у нас есть приют. Собаки тоже обрадовались и, вбежав в шалаш, стали валяться, чтобы обсушиться.

– Я так и думал, что тут найдется какой-нибудь шалаш, – сказал Витали. – Теперь снег может падать сколько угодно.

– Пусть падает! – кивнул я.

В шалаше была земляная скамья и несколько больших камней вместо стульев. Но что было для нас приятнее всего в эту минуту – в углу было сложено из кирпичей что-то вроде очага.

Какое счастье! Можно будет развести огонь!

И через несколько минут он уже ярко запылал. Правда, дым, не выходя в трубу, расстилался по шалашу, но мы не обращали на это внимания и радовались тому, что можем согреться.

Собаки улеглись около огня, а через некоторое время к ним присоединился и Проказник. Сначала он осторожно выглянул из под меховой куртки Витали, чтобы узнать, куда это мы пришли, а потом соскочил на землю и, заняв самое лучшее место перед огнем, протянул к нему свои маленькие дрожащие ручки.

Теперь нам нечего было бояться холода, но мы были голодны. К счастью, у Витали нашелся запас провизии: краюшка хлеба и немного сыру. И, увидев эти припасы, мы все очень обрадовались.

К сожалению, порции наши были очень невелики, так как Витали отрезал только половину хлеба, а другую спрятал.

– Я не знаю дороги, – сказал он в ответ на мой вопросительный взгляд. – Может быть, до самого Труа нам не встретится ни одного трактира или постоялого двора, а потому нужно беречь провизию. И леса этого я не знаю. В этой местности очень много лесов, они тянутся без конца.