Без штанов – но в шляпе

– Да все из-за них! – с досадой воскликнул Беляков, ткнув тонким пальцем в сторону фотографий. – Из-за них проклятых. Они всему виной! Всю жизнь мне изуродовали, всю жизнь я жил в страхе, что когда-нибудь правда выплывет наружу! Я не верил, что Гришка сможет использовать эти фотки против меня в серьезной игре. Все-таки для больших людей одной скабрезной фотки недостаточно. Нужна еще и пленка, чтобы замарать мою репутацию. Но пленку Гришка никогда и никому бы не показал. Ведь он сам был там замаран. Нет, с его стороны опасность могла быть только для пацанов во дворе или моего папаши.

Но первые давно остались в прошлом, второй помер. И Беляков почувствовал себя безнаказанным. Однако, избавившись от страха разоблачения, он все равно продолжал убивать людей. Во-первых, потому, что за это ему очень хорошо платили, а во-вторых, потому, что он втянулся в это дело, привык. Убийства стали его работой.

Отправляясь на дело, Беляков всегда переодевался в женское платье. Его даже так и прозвали – госпожа Киллерша. Причем выбирал он женские наряды как можно более приметные. Затем он избавлялся от них в каком-нибудь укромном уголке. И уходил по оживленным улицам, не опасаясь погони. Кому придет в голову, что разряженная мамзель, которую видели рядом с жертвой, и скромно одетый мужичок – это один и тот же персонаж? Да никому! И таким образом Беляков уходил от ответственности за свои злодеяния многие годы.

Однако, выждав время, судьба все же нанесла ему удар. Когда несколько дней назад Беляков заглянул на огонек к своему давнему приятелю – Михаилу, то нашел того в страшном смятении.

– В руках у Миши была записка. Он что-то бормотал о том, что Гришка совсем свихнулся, что Федор в беде. Что пора пустить в ход фотографии, которые погубят Гришку. Что фотографии мерзкие.

Но Беляков уже не слушал слов Михаила. Краем глаза он прочитал записку. И ее содержание, плюс упоминание о фотографиях, которые могут погубить Гришку, поразили его в самое сердце. Белякова словно озарило. Он понял, что может быть спрятано в тайнике тетушки Далилы. Он стал слушать объяснения Михаила и быстро понял, насколько близка его догадка к истине.

Как Беляков разобрал шифр, которым была написана записка? Не надо забывать, что маленький Петя Беляш, как его прозвали во дворе, был дружком не только Григория, но и обоих его братьев. Мальчишки научили смышленого Петю своему шифру. А тот его запомнил, да так хорошо, что память сохранила все значки и закорючки на долгие годы.

– Когда я понял, что Михаил намерен ради спасения брата погубить Григория, а заодно и меня с ним, у меня просто в голове помутилось. К этому времени у меня в клиентах были такие люди, которые меня самого могли в асфальт закатать, узнав, что я не рассказал им правды о себе.

Григория ожидала примерно та же участь. Он также общался с людьми, которые геям или даже тем, кого можно к ним причислить, и рядом с собой встать не разрешат. Но Петр Беляков больше беспокоился за самого себя.

– У меня просто не было выхода. Да, я застрелил Михаила. У меня был на него заказ. И кроме того, я лично был заинтересован в том, чтобы эти фотографии больше никто и никогда не увидел. А Михаил настроен был решительно. Чтобы спасти брата, он бы пустил фотографии в ход. Он мне так прямо и заявил. Прости, Петр, у меня есть фотографии, где ты и Гриша вместе. Гришка их не уничтожил, берег на всякий случай. И теперь эти фотографии у меня. А ты мне хоть и друг, но брат мне все равно дороже.

– Он имел в виду Федора?

– Ну, не Гришку же! Григория он бы списал со счетов, даже не поморщившись.

– Вы знали до этого, что у Михаила есть пленка и фотографии, компрометирующие вас?

– Откуда?!

– Значит, вы пришли к Михаилу, чтобы выполнить заказ Григория?

– Сомневался еще. Не знал, смогу ли.

– Но в женское платье все же переоделись?

– Это моя визитная карточка.

Смелый кивнул:

– Знаю. Как я уже сказал, мы вас, госпожа Киллерша, уже не первый год ищем всем составом подразделения. Только до сих пор никому в голову не пришло, что стреляет мужчина, переодетый в женщину. Ловко это у вас получалось.

– Да уж, пару раз буквально мимо выехавшего по тревоге патруля прошел. Никто меня не остановил. Сообщают ведь о женщине в яркой одежде? Ну а тут средних лет неприметный мужчинка топает. Какой с него спрос? Ох и потешался я над вашими баранами неуклюжими!

Следователь нахмурился и предложил:

– Вернемся к нашему разговору. Вы явились к Михаилу, еще толком не определившись, станете в него стрелять или же нет?

– Поговорить с ним хотел. Друг все-таки. А он мне дверь открыл, бледный такой, трясется. Я его таким и не видел никогда. И говорит, что Федька попал в переплет. Придется пускать против Гришки самое сильное оружие. Фотографии. И на меня так посмотрел виновато и сказал, что я ему друг, а брат все равно дороже.

– И вы сразу поняли, о чем речь?

– Ну, он про фотки еще что-то говорить начал. Что выкрал их у Гришки. Что понимает, как это для меня важно. Но все равно жизнь брата важнее. Брата он мне предпочел, вон как. Глядишь, реши он иначе, остался бы жив.