Без шума и пыли

— Помню, помню, — вздохнул Кряжимский, — можешь не напоминать.

— Тогда выкладывайте адрес и не пытайтесь строить из себя эдакого ангела-хранителя.

— Поселок Мирный, улица Ангарская, дом шесть. И все-таки я не советовал бы тебе к нему ездить. По крайней мере одной. Я бы мог тебя сопровождать, если ты все-таки поедешь.

Забота Кряжимского тронула меня до глубины души, а то, что он предлагал мне свои услуги, вообще чуть не вышибло у меня слезу. Но я собралась с духом и спокойно ответила:

— Ладно, спасибо, я подумаю над вашим предложением. У вас все?

— Все, — угрюмо ответил он.

— Тогда спокойной ночи.

Я положила трубку рядом с собой и начала снова перебирать все события в обратном порядке, начиная с сегодняшнего обнаружения трупа Терещенко в квартире Воротынцевой и заканчивая вчерашним убийством Алексея Замуруева.

Судя по предварительному заключению эксперта-криминалиста, Терещенко была убита из пистолета калибра семь-шестьдесят два примерно в полдень. «Плюс-минус полтора часа», — как он сказал. Ничего из ценных вещей и денег украдено не было, так что убийство с целью грабежа исключалось.

Сосед Терещенко — Александр (вот черт, я даже не спросила, в какой газете он работает и как его фамилия) показался мне довольно подозрительной личностью, но если бы Лилю убил он, то скорее всего выгреб бы у нее все деньги. Хотя кто знает, какие у них были отношения? Вдруг они были любовниками, чего исключить было нельзя, а она ему изменяла — ведь говорила же Соня про какого-то Олега. Нужно будет завтра попробовать его отыскать, может быть, он прольет свет на последние события?

Так, дальше. Гриша Ложкин. Наркоделец и торговец автомобилями. Брат жены Замуруева. Около месяца назад у них с Замуруевым была какая-то стычка. Может быть, кроме этой стычки, свидетелем которой оказался Гоша Чикин, были и другие? Замуруев тащил из Гриши деньги, а вот с отдачей, видно, было не совсем ладно. Так что, Ложкин убил Замуруева из-за денег? Для того чтобы прийти к подобному заключению нужно было отбросить сомнение, состоящее в том, что финансовые заморочки могли давно привести к такому плачевному исходу. Почему именно сейчас Ложкин решил свести счеты с Замуруевым? Может, лопнул какой-нибудь совместный проект, казавшийся поначалу очень прибыльным? И потом, убив Замуруева, смог ли бы Гриша вернуть утраченные капиталы?

Или же он мстил за честь сестры, о чем опять же наводит на размышления тот факт, что до сего момента Ложкин как бы не знал об изменах Замуруева, что явно противоречило здравому смыслу. Либо Замуруев был чудовищно беззаботным человеком, сквозь пальцы смотрящим на какую бы то ни было угрозу, либо гордым спесивцем, уверенным в собственной неуязвимости.

В любом случае флиртовал он, как явствует из рассказов его милой женушки и девушек из «Сириуса», вполне открыто. Скорее он делал вид, что всячески пытается замаскировать свое вездесущее волокитство, потакая глупым условностям и в некотором роде щадя психику Ирины. На самом деле, как показалось мне, если бы не ряд определенных человеческих заблуждений по поводу нравственности, Замуруев заводил бы интрижки еще более открыто, не прячась по углам и не назначая тайные свидания.

«Так что же, — спросила себя я, — он кажется тебе этаким обаятельным циником? А почему бы и нет?» Частенько, чтобы добиться женской благосклонности, одной смазливой внешности мало. Это доказывают полчища невостребованных красавцев. Нужно запастись мужским обаянием. Здоровой дозой веселого цинизма, некоторой долей романтизма, хорошими манерами, неуловимым шармом быть то пылким, то равнодушным… На женщин это действует безотказно. Неплохо при этом иметь хорошо подвешенный язык и навыки рассказчика, при этом умея внимательно слушать и, вооружившись особенно проникновенным и понимающим взглядом, кивать в подходящие моменты.

Убийство Терещенко я склонна была отнести на счет этого самого замуруевского обаяния, которое, будучи оцененным по справедливости женским полом, сыграло с ним злую шутку. В общем, я все больше начинала верить в некую любовную историю в духе шекспировских драм. Конечно, я сомневалась — веры без сомнения не бывает. Так уж устроен человек, его всюду преследует единство и борьба противоположностей, со дня его появления он — заложник хитроумной диалектики, о которой лучше и обаятельнее всего высказывались древние греки. Лучше — в смысле непосредственнее, напоминая гениально одаренных детей.