Без шума и пыли

— Он здесь, — вполголоса сказала мне все та же девушка, показывая большим пальцем за спину. Темно-коричневая плотная занавесь отделяла торговое помещение от подсобки.

— Вы не могли бы его пригласить? — спросила я.

— А вы сами пройдите, — улыбнулась она.

В ней, к моему глубокому радостному удивлению, отсутствовала присущая подавляющему числу продавцов и продавщиц коммерческих магазинов и лавок спесивое высокомерие и тупое наплевательство по отношению к посетителям с ограниченными средствами. Что уж говорить о продавцах фирменных бутиков, которые точно голодные волки с горящими глазами мечутся туда-сюда, обступают тебя плотным кольцом, едва ты заинтересуешься какой-нибудь моделью, начинают тебе лапшу на уши вешать, какая, мол, эта модель замечательная и сравнительно дешевая, пристально всматриваясь в твое растерянное лицо. Но стоит им понять, что ты не собираешься ничего покупать, как они обдают тебя ледяной волной презрения или жалостливой досадой и тут же теряют к тебе всякий интерес.

Я прошла за портьеру, за которой располагалась скупо обставленная каморка. Кроме стола, двух стульев и маленькой тумбочки, на которой стояли чайно-кофейные принадлежности, ничего не было. За столом, склонившись над тетрадью учета и кассовой книгой, с сосредоточенным видом сидел светловолосый парень. Когда он повернул ко мне голову, я смогла рассмотреть его лицо, носившее печать не то бурного возлияния, не то хронического недосыпа. У парня был широкий, боксерский нос, равнодушный взгляд серо-синих припухших глаз, лоснящийся лоб и плотно сжатые нечеткого рисунка губы.

— Доброе утро, — поздоровалась я. — Меня зовут Бойкова Ольга, я фотокорреспондент газеты «Свидетель». — Я достала из кармана куртки удостоверение и хлопнула корочками перед самым носом у этого важного молодого человека.

— Очень приятно, — несколько озадаченно сказал он. — Чем могу быть полезен?

На его лице не промелькнуло ни тени улыбки. Он явно принадлежал к числу педантов и неулыбчивых зануд, еще в детстве приобретающих облик маленьких старичков, которых невозможно ни рассмешить, ни растрогать.

— Мне нужно поговорить с вами о вашей подруге Лиле Терещенко, — невозмутимо произнесла я, изо всех сил борясь с безотчетной антипатией, которую внушил мне Лилин ухажер.

— Простите, но я сейчас занят, — сухо ответил он, опуская взор в тетрадь.

— Дело не терпит отлагательства, к тому же обещаю, что разговор много времени не займет.

— А откуда, простите, вы меня знаете?

— От Сони, подруги Лили, — сказала я чистую правду.

— От Сони? — удивился парень.

Ну наконец-то хоть что-то смогло его вывести из состояния коммерческой сосредоточенности.

— Лиля вчера не вышла на работу. Вы не знаете, где она может быть?

— А вы что, тоже подруга Лили? — недоверчиво спросил парень.

— Да нет, просто наша газета проводит одно расследование, а Лиля является важным свидетелем.

— А-а, — протянул Олег, но его взгляд не стал ни более теплым, ни более доверчивым. — Понятия не имею, — беззаботно пожал он плечами.

— Вы давно ее видели? — Я пристально посмотрела на него.

— А что? — равнодушно отозвался Олег.

— Соня сказала мне, где она живет, но, сколько я ни звонила, ни ждала, Лиля не появилась.

Я не прекращала следить за выражением его лица, на котором, впрочем, не дрогнул ни единый мускул.

— А я-то тут при чем? — с оттенком раздражения в голосе спросил он.

— Вы же были… — я осеклась. — Вы же друг Лили.

— Вот именно, что был… — слабо усмехнулся он. — Я не видел ее целую неделю… Да и вообще, то, что было у нас, если уж вы так хотите вызвать меня на откровенность, трудно назвать…. как бы это сказать…

— То есть вы хотите сказать, — зацепилась я за последнюю реплику Олега, — что ничего серьезного между вами и Лилей не было?

— Вот-вот. — Во взгляде Олега мелькнуло что-то похожее на признательность.

Признательность за мою догадливость, саркастически решила я, за то, что я избавила его от поиска подходящей формулировки.

— А из-за чего вы поссорились? — спросила я его в лоб.

— Вам и это известно? — с вызовом спросил он.

— Представьте себе. Ведь именно эта ссора и оказалась решающим обстоятельством для прекращения отношений между вами.

— А вы неплохо информированы, — насмешливо произнес он, — даже лучше, чем я.

— Не думаю. — Я старалась подавить свою неприязнь, которая только усилилась, когда я убедилась, что Олег тоже пытается не давать воли своей враждебности по отношению ко мне.

Я не понимала, что женщина может найти в этом сухаре, что может чувствовать с ним в постели. А он сам… Мне почему-то стало смешно при мысли, что этот так хорошо контролирующий себя субъект способен получить сексуальное наслаждение и доставить его женщине. Представить его член в состоянии эрекции было выше моих сил. Я непроизвольно улыбнулась своим мыслям, что не осталось незамеченным моим неприветливым собеседником.

— Вам весело? Может, подыщете себе другое место для веселья? — язвительно сказал он тоном строгого школьного учителя.