Без скидок на обстоятельства. Политические воспоминания

Загадки Москве задал У. Черчилль. Престарелый премьер-министр вдруг спросил: не перевешивают ли плюсы политической и экономической принадлежности всей Германии к Западу издержки наращивания военного противоборства в Европе с участием на разных сторонах ФРГ и ГДР? Если можно было спорить, пойдет ли Сталин на объединение по удовлетворении его условий в военных делах, то новые руководители СССР, согласно оценкам У. Черчилля, вряд ли уклонились бы от уравновешенной договоренности, особенно на фоне дестабилизации Восточной Германии.

Мне представлялось в то время существенным следующее: опытнейший У. Черчилль допускал возможность военной нейтрализации единой Германии с гарантиями, предполагавшими какое-то взаимопонимание четырех держав взамен Европейского оборонительного сообщества. В последнем Англия не участвовала и в восторг от него не приходила. Премьер хотел иметь более широкий обзор.

Корейская война расширила познания, касающиеся также эвентуального перерастания конвенциального конфликта в ядерный, и не следует недооценивать возникшего на том этапе желания Лондона усовершенствовать конструкцию взаимодействия с Вашингтоном. Желания, подкрепленного вступлением Англии в ядерный клуб. Американский язык – диалект английского. Это не так неудобно, как и когда британскую политику уподобляют диалекту американской. Если в 1956 г. К. Аденауэр заявлял, что интересы Европы и США не всегда и не во всем могут совпадать, то почему эта мысль не могла навестить искушенных политических деятелей на Темзе тремя годами раньше?

У. Черчилль был посрамлен собственным МИДом. «Ни в коем случае», – письменно засвидетельствовали британские дипломаты свою позицию. На повороте, предлагаемом премьером, предсказывали они, у «сердечного согласия» с союзниками случится инфаркт. Невключение ФРГ в систему НАТО свело бы на нет семилетние усилия по демонтажу идейного, правового и политического наследия антигитлеровской коалиции. Кроме всего прочего, освобожденная от военных расходов Германия являла бы собой серьезную экономическую угрозу Англии. Короче, свет в окошке погас, едва зажегшись.

Нотная переписка 1953 г. завершилась договоренностью об открытии 25 января 1954 г. в Берлине конференции министров иностранных дел четырех держав. Тому, кто любит скрупулезную точность, – США, Англия и Франция приняли время и место, предложенные Советским Союзом, в первый день наступившего нового года.

Комитету информации было поручено подготовить свои соображения для Молотова. Не в первый и не в последний раз наши взгляды не совпали с мидовскими.

В подготовленном анализе я проводил мысль о том, что после июньских событий в ГДР у трех держав отпали последние опасения. Они твердо уверовали – общегерманские выборы принесут большинство сторонникам интеграции объединенной Германии в военно-политические структуры Запада. Следовательно, нам надлежало ориентироваться на активную, наступательную линию США, Англии и Франции на переговорах и возможность их более рискованной тактики в расчете на резонанс среди широкой общественности. Например, представлялись вероятными предложения, связывающие стороны обязательством принять любые результаты выборов, чем бы они ни завершились, а сами выборы проводить на условиях, близких к соображениям, высказывавшимся СССР.

3-й Европейский отдел МИДа и верховный комиссар СССР в Германии решительно воспротивились этому выводу. Никаких существенных изменений в поведении трех держав, по их мнению, не предвиделось. Попытка просчитать воздействие на западную позицию июньских событий отклонялась как «домысел», продукт «журнализма». Упор, который делался правительствами США, Англии, Франции и ФРГ на кризис в ГДР, назывался блефом. Позаботились о том, чтобы наша записка застряла у помощников В. М. Молотова.

За день-два до открытия Берлинской конференции к советской стороне попал внутренний документ одной из западных делегаций. Он решил спор между КИ и МИДом: в комитетском и западном материалах содержались сходные акценты, а что касается оценки июньских событий – совпадения в формулировках. Оставалось сожалеть, что советские подходы выстраивались не на базе рекомендаций «журналистов».

На конференции министров в Берлине состоялись крестины «плана Идена», сконцентрированного на теме выборов и лишь формы ради упоминавшего мирный договор. Ему были противопоставлены советский проект мирного договора с Германией и предложения относительно референдума по вопросу: чему немцы отдают предпочтение – договорам, интегрирующим ФРГ в систему НАТО, или мирному договору, предусматривающему объединение Германии и вывод с ее территории иностранных войск?