Без следа

— И что вы им скажете? Что я рылась в ваших вещах в поисках документов, хранить которые вы не имели никакого права? Ну что, давайте, звоните. Только я не думаю, что вам или тому вашему товарищу из архива это просто так сойдет с рук.

Джессика подняла телефон и фонарик. Они, к счастью, еще работали. По полу, словно гротескные конфетти, были разбросаны снимки с места убийства. Она взяла один из них. На нем была изображена Элеанора Лавелль, лежащая на пышном плюшевом ковре; голова повернута набок, одна рука под бедром, другая протягивается к пустому винному бокалу. Если бы не пятидюймовый разрез, тянувшийся у нее по горлу, и рассыпанные по всему лицу синяки и кровоподтеки, можно было бы сказать, что эта красивая молодая девушка просто уснула после бурной вечеринки. Ковер под ней был залит какой-то темной жидкостью. Джессика не могла понять, вино это или кровь.

Холлидей присел рядом с ней и начал собирать листки бумаги. Поднявшись, он засунул их в папку, а затем смел остальные бумаги в верхний ящик стола. Джессика успела заметить еще одно фото, на котором было изображено что-то черное и блестящее, но Холлидей захлопнул ящик прежде, чем она успела как следует присмотреться.

Они замерли друг напротив друга. Джессика вручила Холлидею фото Элеаноры Лавелль.

— А теперь что? — спросила она.

— Зависит от вас, — ответил журналист, — несмотря на то что вы ворвались ко мне в комнату и разговариваете со мной как с идиотом, мое предложение по-прежнему в силе. Скажите мне, кто вас нанял, и я покажу вам все бумаги. Если мы друг другу поможем, то оба сможем выяснить то, что нас интересует.

— Ладно, — после секундной паузы заявила Джессика, — но при одном условии.

— Говорите.

— Я называю вам имя своего клиента, но на этом все. Вы не будете задавать мне никаких вопросов, не станете выяснять, где, как или почему.

— Хорошо.

Холлидей заглянул в ванную и вынес оттуда два небольших стакана, в которые обычно ставили зубные щетки. Подойдя к тумбочке, он поднял бутылку виски:

— Выпьем?

— Почему бы и нет?

Следующие два часа они провели, потягивая бурбон и просматривая копии дела. К нему были подшиты фото с места преступления, отчеты о вскрытии тела, документы от криминалистов, показания свидетелей и многочисленные заметки самих детективов. Когда Джессика перелистнула последнюю страницу, комната уже плыла у нее перед глазами. Тем не менее у нее наконец сформировалось более четкое представление о том, что произошло в ночь убийства Элеаноры Лавелль.

Алисию, судя по объявлению на сайте о пропавших без вести, в последний раз видели в городе в пятницу, около полудня. Это произошло на почте, куда Элеанора зашла вместе с дочерью, чтобы оплатить коммунальные услуги. Сохранились сведения и о том, что женщина немного поговорила с одним из работников, мужчиной по имени Чак Лоуренс. Позже Джессика прочла, что Лоуренс и нашел тело: на следующий день он пытался доставить в дом Лавелль посылку.

Дарла Стивенсон (именно такое имя она тогда носила) в своих показаниях подтвердила, что в тот вечер перед смертью Элеаноры Лавелль провела с подругой около полутора часов. Находясь в доме Элеаноры, они распили бутылку вина и поговорили о каких-то будничных вещах, часть из которых Дарла не помнила. Алисию она не видела и предположила, что девочка уже легла спать. Покинув дом Элеаноры в районе восьми часов вечера, она встретилась со своим мужем, Хэнком Стивенсоном, в баре у Эйса. У них было запланировано свидание. Документ кончался тем, что Дарла подтверждала: на момент ее расставания с Элеанорой Лавелль последняя была жива и здорова.

Показания Эйса Фримана касались в основном работавшего у него Роба Янга. Полицейским он сообщил ровно то же, что и Джессике. Янг и Элеанора состояли в интимных отношениях; впрочем, со стороны женщины они наверняка носили открытый характер. В ночь убийства он покинул бар около двенадцати часов и сообщил Фриману, что направляется к своей возлюбленной. Больше Фриман никогда его не видел. Среди прочего владелец бара упомянул, что Дарла Стивенсон, появившаяся у него в заведении тем же вечером, была сильно расстроена. Он подслушал, как она рассказывала Янгу о ссоре с Элеанорой. Фриман также утверждал, что Хэнк Стивенсон был удивлен появлением своей жены, поскольку он, видимо, планировал провести «вечерок подальше от сварливой карги».

На допросе Дарла Стивенсон отрицала ссору с подругой и настаивала, что они разошлись в хорошем настроении.

Хэнк Стивенсон говорил кратко и по делу. В баре у Эйса он находился с шести часов вечера. Приблизительно в восемь тридцать, как и планировалось, к нему присоединилась жена. Они оставались там до одиннадцати, а затем направились домой и легли спать. По словам Хэнка, Дарла не упоминала ни о каком конфликте с Элеанорой Лавелль.