Без следа

Весь тот день она чувствовала себя как актриса, которую наняли сниматься в каком-то случайном фильме, в роли чужой и нежеланной. Глаза всех присутствующих были устремлены только на нее. Они жаждали представления, а она и понятия не имела, что следует говорить, как будто так и не выучила свои реплики.

В церкви было гораздо люднее, чем она ожидала. Погода стояла ужасная, и в зал втиснулось множество людей, которых Джессика не встречала ни разу в жизни. Этого она, разумеется, не ожидала, но Тони всегда был довольно скрытным персонажем. Здесь были элегантные супружеские пары, держащиеся за руки, на которых поблескивали новенькие платиновые кольца с крупными бриллиантами; молодые мамочки, воткнувшие своим младенцам соски, чтобы не осрамиться перед ликом Всевышнего. И много кто еще. Снимая свадьбы и семейные портреты, Тони заработал целое состояние. Должно быть, тем, кто добрался до церемонии, его работы действительно пришлись по вкусу.

На последней скамье сидел одинокий мужчина в новеньком синем костюме, белоснежной рубашке и серебристом галстуке. У него на плечах, словно ледяные кристаллы, блестели капли воды. Лицо у мужчины также было мокрым – правда, от дождя или от слез, сказать было невозможно. Когда посетители стали подходить к гробу и прощаться с Тони, мужчина исчез. Но теперь Джессика без труда сопоставила его с тем, кого показывали по телевизору. Тот мужчина был детективом Джейсоном Прайсом.

4. Прайс

К тому моменту, как Джейсон Прайс встал из-за рабочего стола, на часах уже давно пробило десять. Еще двадцать минут у него ушло на то, чтобы спуститься вниз, сесть в машину и повернуть ключ зажигания. Все тело пронизывала неимоверная усталость, но мозг продолжал работать на пределе своих возможностей.

Добравшись до дома и закрыв за собой входную дверь, он выскользнул из обуви и прошел по отполированному паркету к спальне. Энжи, его жена, уже спала. Он осторожно прикрыл дверь и негромко постучал по другой, располагавшейся напротив; из-под нее виднелась полоска тусклого света. Ответа не последовало, так что Прайс засунул голову внутрь. За дверью с широкой улыбкой сидела его дочь. Она устроилась на кровати, скрестив ноги. Перед ней стоял ноутбук, а на голове блестели огромные ярко-красные наушники – подарок на шестнадцатилетие. Заметив отца, девочка стянула наушники; комнату наполнила приглушенная мелодия одной из песен Джастина Бибера.

– Эй, пап, – позвала Дион, – тебя по телику показывали.

– Правда? – Прайс подвинул пару мягких игрушек и присел на кровать рядом с дочерью. – И как тебе?

Он терпеть не мог давать интервью и старался всячески от них отмазываться, но в этот раз босса, лейтенанта Сары Грейлинг, на месте не было. Пришлось справляться самому.

– Неплохо, – поддразнила Дион, – заметен кое-какой прогресс.

На нее по-прежнему падали мягкие розоватые отсветы гирлянды, протянутой вдоль кровати, но внезапно ее лицо стало хмурым. Улыбка на нем сменилась выражением глубокой задумчивости.

– Ты же поймаешь того, кто сделал это с той девушкой, правда? – спросила она.

– Так точно, милая, – Прайс запустил руку ей в волосы, и девочка состроила гримасу. – Еще десять минут на фейсбук и эту ужасную музыку, а потом в постель, ладно?

– Я не на фейсбуке, а заканчиваю с обзором для выпуска за этот месяц. Завтра нужно сдать, – запротестовала Дион и указала на стопку книг на письменном столе.

Дион была одним из редакторов школьной газеты и отчаянно мечтала о факультете журналистики в Беркли. Сама мысль о том, чтобы отпустить дочь в Сан-Франциско (или куда бы то ни было, если говорить прямо), заставляла внутренности Прайса скручиваться, словно от удара камнем. Он в очередной раз подумал о родителях Эми Онг: через какой ужас, должно быть, они проходили в этот момент.

Семья Эми была оповещена о смерти дочери местными полицейскими. Прайс говорил с мистером Онгом по телефону и постарался убедить отца девушки, что он сделает все возможное, чтобы призвать убийцу к ответу. Он совершенно серьезно собирался сдержать это обещание.

– Что скажешь? – спросил он у Дион. – Стоит что-нибудь почитать?

– Всего понемножку, – ответила та, – есть хороший постапокалиптический роман, а вот романтика в этот раз не очень.

Она подставила два пальца себе к горлу:

– Знаешь, пап, на самом деле я думаю, что тебе ничего особо не понравится. Никаких погонь или взрывов, ничего такого.

В отличие от Дион и Энжи, Прайс действительно не был заядлым читателем. Ему больше нравилось смотреть кино – обычно и с погонями, и со взрывами. Возможно, именно этому он в конечном итоге и был обязан своей профессией.

Он выпрямился и охнул, а затем подчеркнул с особенно строгим лицом:

– Десять минут, юная леди. Я иду в душ, когда выйду, хотел бы видеть свет погашенным.

Дион высунула язык, и Прайс не сумел удержаться от смеха.