Без следа

В ванной он полностью разделся и засунул всю одежду в корзину для белья, а затем почти до упора повернул кран с горячей водой. Ему в спину и плечи вонзились раскаленные водяные иглы. Намылив все тело, он начал изо всех сил растираться мочалкой, пытаясь избавиться от преследовавшего его аромата смерти и боли – медного запаха крови. Если бы только можно было смыть с себя все ужасные воспоминания!

С Эми Онг произошло нечто ужасное, хоть и не самое худшее из того, с чем Прайс сталкивался за свою практически тридцатилетнюю практику. Хуже всего для него лично было даже не само убийство, а место его совершения.

Прайс был готов поклясться, что больше никогда и носа не сунет в мотель «Дримц». Он был там всего однажды давным-давно, но потратил полжизни на то, чтобы хотя бы попытаться забыть об этом.

Той ночью было жарко и влажно. Занавески на окне еле слышно шелестели на едва ощутимом ветру, проникавшем в крошечную комнатку. Рядом с ним в постели лежала Энжи, его новая девушка. Он проснулся незадолго до рассвета – на прикроватной тумбочке зазвенел телефон. Когда Джейсон ответил, кто-то начал взволнованно что-то шептать в трубку. Он еле убедил Энжи не вставать, сказал, что все в порядке, но руки у него тряслись так, что он еле смог застегнуть пояс.

На дороге он притормозил возле телефона-автомата и сам набрал один номер. Этот разговор Энжи слышать было нельзя. Встретить на улице в такой ранний час можно было разве что бездомных, прикорнувших ночью в подъездах на распластанных картонных коробках, или уборщиков, направляющихся в безмолвные пока что офисные кварталы. Никто и не подумал бы обращать внимания на Прайса.

Краткий и полный ощутимого напряжения разговор был прерван отдаленным воем сирены. Прайс повернулся спиной к дороге; он совершенно не хотел, чтобы его узнали, если в проезжающей мимо машине окажется кто-нибудь из коллег. Наконец, повесив трубку, он быстро забрался обратно в свой «Форд» (окна, слава богу, затемнены, водителя не видно) и повел его по направлению к озерам Ла-Брея и мотелю «Дримц».

Ему пришлось еще какое-то время порасхаживать под вывеской мотеля, испускавшей мягкий в утреннем тумане красно-белый свет. Все это время Прайс снова и снова спрашивал себя, что он вообще тут делает. Сознание просто вопило, чтобы он скорее садился в машину, жал на газ, возвращался домой и забирался в постель рядом с Энжи. И никто не пострадает. Однако внутренним чутьем он понимал, что сбежать уже не получится. Это было основной причиной, по которой он согласился на встречу именно в мотеле, хоть и понимал, что этим поставил на карту все, что имел, – Энжи, свою карьеру, свою свободу. Он зашел в одну из комнат, сел на кровать – жесткую, словно матрас был набит камнями, – и принялся ждать, когда раздастся стук в дверь.

Сегодня же раздался второй звонок, из-за которого он должен был снова вернуться в «Дримц».

Мотель представлял собой небольшое двухэтажное здание неподалеку от главного голливудского бульвара и Аллеи славы. Впрочем, несмотря на такое расположение, само заведение роскошным назвать можно было с большой натяжкой.

В тот день, когда Прайс впервые вошел в «Дримц», его стены были выкрашены в ярко-розовый цвет, но с тех времен поблекли до оттенка сахарной ваты. Черепица понемногу начинала отваливаться; со стен, словно перхоть, сыпалась штукатурка. Огромная вывеска, впрочем, оставалась на месте: мотель сообщал об открытых вакансиях и наличии в каждой комнате отдельного холодильника. Предлагалась и общая ванная комната – на тот случай, если кто-нибудь из постояльцев не испытывал особой брезгливости при мысли о необходимости принимать душ через стенку от каких-нибудь чересчур громких любовников.

На этот раз не было ни пустынной парковки, ни молочного предрассветного тумана, ни лениво подмигивающих неоновых огоньков. Он попал в эпицентр бури.

В небе с грохотом описывал круги вертолет. За оградительной лентой собралась группа журналистов, фотографов и операторов, лица которых походили на заостренные лисьи морды. Прайс нырнул под ленту, стараясь не обращать внимания на выкрикиваемые ему в лицо вопросы. Он знал, что через пару часов их будет предостаточно и у него самого.

* * *

Вик Медина, напарник Прайса, встретил его у входа в комнату и вручил ему пару бахил и перчаток. Прайс натянул средства защиты и глубоко вздохнул, прежде чем пересечь порог.

Внутри с ужасным грохотом работал древний кондиционер, формирующий поток ледяного воздуха. Над кроватью, закрывая обзор, в три погибели согнулся штатный фотограф. Из-за этого Прайс смог рассмотреть только босые ступни с ярко-красными ногтями, вытянувшиеся на ничуть не поменявшемся с момента его последнего визита белье с цветочными узорами.