Без следа

— Мама никогда не рассказывала деталей. Безусловно, дело не в шпионаже. Ведь она до сих пор жива. И ее американский друг тоже не был изменником. Связь с иностранцами-предателями — это задача КГБ, а не армии. Скорее всего, речь шла о помощи личного характера, финансовой или политической. Хотя я не исключаю и романтических отношений.

— Но вы ведь не думаете, что Сэнсом действительно как-то связан с этой историей?

— Конечно, нет. То была просто шутка, которая вышла из-под контроля. Разве что это тот самый единственный шанс на миллион. Что было бы невероятно, согласитесь? Шутить о чем-то, а потом вдруг окажется, что все это правда?

Я ничего не ответил.

— Можно задать вам вопрос? — спросила Лиля Хоц. — Сьюзан Марк передавала вам информацию, предназначенную для моей мамы?

— А почему вы решили, что она мне что-то передавала?

— Потому что люди, которых я наняла, доложили, что, по вашим же собственным словам, она передала вам информацию. Компьютерные данные на устройстве USB. Они сообщили мне об этом по телефону, а затем переслали ваше фото и отказались от гонорара. Я даже не знаю почему. Ведь я платила им хорошие деньги.

Я сунул руку в карман. Нащупал флешку из «Радио Шэк». И медленно достал ее, внимательно наблюдая за Лилей Хоц.

Она впилась во флешку взглядом голодной кошки.

Тереза Ли заерзала на стуле и посмотрела на меня.

— Сьюзан Марк была чем-то очень напугана там, в поезде, — сказал я. — Она не выглядела как человек, приехавший в город на дружеский ужин и шоу.

— Я ведь уже говорила вам: я не могу этого объяснить.

Я убрал флешку обратно в карман.

— У Сьюзан не было с собой сумки с ночными принадлежностями.

— Этого я тоже не могу объяснить.

— Но почему-то был заряженный револьвер.

— Я не знаю, что вам ответить. Простите.

— Более того, пропал ее сын. Последний раз его видели выходящим из бара с девушкой приблизительно ваших лет и очень похожей на вас по описанию.

— Из какого бара?

— Где-то в Лос-Анджелесе. В Калифорнии.

— Я не была в Лос-Анджелесе. Все эти три дня я провела здесь, в Нью-Йорке. У меня туристическая виза. Я занимаю три номера в отеле. У меня нет никакой «команды», как вы ее назвали. И я никогда не была в Калифорнии.

Я промолчал.

— Кстати, — добавила она, — я вполне допускаю, что Питер сейчас действительно где-нибудь с девушкой. Да, я знаю его имя. Сьюзан говорила мне. Мы с ней делились всеми проблемами. Она ненавидела сына. Пустой и заносчивый человек. Он отказался от родной матери, променяв ее на отца. А знаете почему? Потому что Сьюзан была приемным ребенком. Сын так и воспринимал ее всегда: как незаконнорожденную. И ненавидел за это.

Я чувствовал, что Терезе Ли пора уходить, да и мне хотелось убраться прежде, чем заявится Леонид. Поэтому я лишь пожал плечами, словно мне нечего больше сказать. Лиля Хоц поинтересовалась, не хочу ли я вернуть ей флешку, которую мне передала Сьюзан Марк. Но я никак не отреагировал. Мы все пожали друг другу руки. Двери за нами закрылись, и мы с Терезой Ли прошествовали по коридору к лифтам. Уже внутри она спросила:

— Ну и как ваше мнение?

— Я думаю, она очень красивая, — ответил я.

— А помимо этого? Вы ей верите?

— А вы?

Ли кивнула:

— Да. Потому что такую историю очень легко проверить. Например, есть ли в армии офицеры по связям с общественностью?

— Сотни.

— Значит, все, что нам нужно сделать, — это найти того, с кем она говорила по телефону. Мы можем отследить все звонки этому человеку из Лондона.

— Звонок в Министерство обороны из-за границы? Готов поспорить, им уже занимаются. Аналитики из той и другой разведок.

— Звонки Сьюзан Марк из Пентагона тоже легко отследить. Если они беседовали так часто, как утверждает Лиля, мы их быстро вычислим.

— Вот и займитесь этим, — сказал я ей.

— Наверное, я так и сделаю, — продолжала Тереза Ли. — Она, конечно же, знает, что я это могу. Ей известно, что «Бритиш эруэйз» и Министерство национальной безопасности предоставят нам всю необходимую информацию о ее въезде и выезде. И что мы легко можем спросить у Джейкоба Марка, действительно ли его сестра была приемным ребенком. Плюс она сама пришла в полицейский участок. Сама написала заявление. И только что сама показала мне свой паспорт. Все это никак не вяжется с подозрительным поведением. Хотя, если ее история столь невинна, почему ею так заинтересовались федералы?

— Если рассказ Лили Хоц — правда, речь идет о связи американского военного с советским политическим комиссаром в годы холодной войны. Федералы просто хотят убедиться, что все действительно безобидно.

Мы вышли из отеля и сели в машину Ли.

— Вы ведь не согласны со мной ни по одному из пунктов, так? — спросила она.

— Если история семьи Хоц безобидна, что ж, пусть так и будет. Но что-то в этом деле далеко не безобидно. И это что-то привело Сьюзан Марк именно в то место и именно в то время. Вы верите в случайные совпадения? Как часто вам доводилось слышать, чтобы один шанс к миллиону вдруг оказался выигрышным?

— Ни разу.

— Вот и я о том же. Но боюсь, здесь как раз все наоборот. Миллион шансов к одному, что Джон Сэнсом ни при чем, и все же я думаю, он замешан.