Без сожалений

– Очень даже.

В следующие двадцать четыре часа небольшая группа Защитников попытается тайно вывезти Изабеллу Макгвайр из страны, и если удача на его стороне, то он будет жив, чтобы им помешать.

***

До конца не проснувшись, Медисон поняла, что умирает от голода. С тихим стоном она перевернулась на спину и жалобно захныкала от одной мысли, что нужно встать и спуститься вниз, чтобы найти что-нибудь поесть. Прежде чем она забеременела, а Ефраим разочаровал ее, все что ей нужно было сделать, когда она просыпалась голодной посреди ночи, – это перекатиться и впиться в шею Ефраима, впуская его в свое тело. Теперь Медисон придется встать, а она чертовски устала и, признаться, ленилась подниматься и идти вниз. И опять же, если бы она не выставила Ефраима и не отправила его спать в комнату Криса, все что нужно было сделать, – это попросить его принести что-нибудь поесть, но она все еще расстроена по поводу того, что тот натворил.

Как только он мог позволить Крису разрушить собственную жизнь?

Десять лет Крис терпеливо ждал свою пару и за одну ночь ни за что был готов выставить ее за дверь. Только из-за того, что она не могла драться. "Большая" проблема. Крис и так мог прекрасно драться, чтобы защитить и прикрыть свою пару, пока ее способности не проявились бы, и он смог бы научить ее сражаться. Если бы кто и мог обучить ее этому, так это Крис.

Даже ребенком Крис показывал себя очень хорошим борцом, умелым, решительным и безжалостным. Так, по крайней мере, говорили Эрик и Ефраим. Когда она впервые встретила Криса, посчитала его замечательным ребенком, но он мог вести себя как подлый сукин сын, если его провоцировали. Такое мнение у нее сложилось в течение первой недели преподавания, когда она поймала его на том, как он выбивал дерьмо из двух старшеклассников, которые вывалили содержимое своих подносов на робкого новичка, который сделал огромную ошибку, усевшись за их стол. Его уязвимым местом оказались те, кто слабее, в особенности, если дело касалось женщин, что только смущало Медисон еще больше, потому что он должен быть более понимающим и терпимым к Изабелле. Она совсем не понимала, чего они ожидали от бедной женщины, когда привели ее на поляну. Таким образом они взволновали ее еще больше, от чего ее способностям стало еще труднее проявиться.

Испугав ее до чертиков, ситуации они не помогли, и вместо того, чтобы отступить и попытаться облегчить ей вступление в их мир и действовать с другой стороны, Крис из ложного чувства верности был готов и хотел признать поражение в борьбе за настоящее будущее и за свою собственную семью. Крис ничего им не должен. Он часть семьи, и если быть честной, она могла сказать, что он та искра, что сплачивала их. Они все его любили и хотели видеть счастливым. Он хотел бы встретить пару и получить партнера, но все они очень хотели увидеть его счастливым и снова весело улыбающимся.

С того нападения на дом много лет назад Крис стал серьезнее, смертоноснее и чертовски сосредоточенным на их безопасности и счастье, чтобы даже задуматься о себе. Медисон не хотела, чтобы всю оставшуюся жизнь он жил для них. Она хотела, чтобы он был счастлив. Боже, она бы все отдала, лишь бы хоть на минуту вернуть добродушного Криса. Он был добрым и милым со всеми ними и при каждом подходящем случае поддразнивал их, но глаза никогда не светились юмором, а улыбки казались вынужденными.

С Изабеллой он казался более расслабленным и счастливым в самом начале, прежде чем позволил своему разочарованию в ее недостатках повлиять на свои суждения. Она понимала, что все они находились в опасности, но поняла бы и даже приняла, если бы Крис уехал на какое-то время, чтобы защитить свою пару. Он собирался жить последующие сто семьдесят лет, если будет осторожен, а может и дольше, если она сможет найти способ обратить его, не убив, и она бы поняла, если бы ему понадобилось несколько лет на то, чтобы уединиться и обезопасить их всех, пока не закончится это глупая война. Нет нужды жертвовать своей жизнью ради них. Она не хотела этого, да и остальные тоже. Они только хотели, чтобы Крис был счастлив, а если он доведет ситуацию до конца, этого не случится.

– Медисон? – позвал нерешительно Ефраим с другой стороны закрытой двери ванной комнаты, заставив ее вздрогнуть. Она терпеть не могла, когда он вот так к ней подкрадывался. С гребаными способностями Стража она должна была бы знать в ту же секунду, когда он шевелился. – Ты голодная?– спросил он, и запах горячей еды защекотал нос, заставив заурчать желудок.

Она уже открыла рот, чтобы послать его, потому что все еще злилась на него, но упрямый Ефраим просто зашел в комнату, не дожидаясь ее ответа. Она сощурила глаза, глядя на него, и заметила жалобное выражение лица, затем глянула на поднос в его руках. И жадно облизала губы, увидев большой кусок запеченного сэндвича с сыром и полную чашку макарон с сыром.