Без срока давности

– Я знаю. Увидеть цифру тоже хочется, но я знаю. Занимаюсь рукопашным боем.

– Хорошо.

Ева натянула форменные брюки и постановила, что сидят они как всегда.

– А все-таки… не стала моя попа поменьше?

– Господи, Пибоди!

– Ну же, будь другом – ответь. Стала или нет?

Ева натянула куртку и посмотрела на Пибоди долгим пристальным взглядом.

– Вообще никакой попы не вижу.

Пибоди исполнила танец радости.

– Спасибо. Не забудь надеть медали.

– Угу.

– Помочь пристегнуть? Этакая тяжесть…

– Отвали. В следующий раз буду переодеваться у себя в кабинете.

Пибоди с улыбкой застегнула куртку.

– Сегодня я горжусь тем, что ношу форму. То есть я всегда горжусь, но сегодня особенно.

– Потому что штаны тебе велики?

– Ну и поэтому. Но прежде всего из-за Трухарта. Я горжусь тем, что надеваю ее ради Трухарта.

Да, ради Трухарта, подумала Ева, доставая коробку с медалями.

Когда она вошла в зал, Бакстер, сменивший модный костюм на полицейскую форму, уже сидел в первом ряду.

– Чуть не опоздали, лейтенант.

– Время еще есть. Слушай, ты должен со мной поменяться – стоять на сцене рядом с Трухартом.

Бакстер поднялся на ноги.

– Благодарю за предложение, но Трухарт заслуживает того, чтобы стоять рядом со своим лейтенантом. А я буду сидеть здесь, в центре первого ряда – тебе тоже занял местечко, Пибоди, – и наслаждаться моментом. Вон его мама и девушка. Скажите им что-нибудь.

– Скажу – после церемонии.

Ева обошла сиденья сзади, пробираясь сквозь море синих форм, и тут заметила майора Уитни, который стоял в стороне и беседовал с шефом Тибблом. Она двинулась было к Трухарту, показавшемуся ей сейчас совсем юным, слегка бледным и свежим, как майская роза, однако Уитни сделал ей знак приблизиться.

– Майор Уитни, шеф Тиббл, отличный сегодня день.

– И впрямь. – Уитни, широкоплечий мужчина, казавшийся приземистым рядом с высоченным Тибблом, обвел глазами собравшихся.

– Хорошо, что вы смогли прийти, шеф. Это очень многое значит для тех, кто вступает сегодня в должность.

– Для меня тоже, – ответил Тиббл. – Прежде чем начнется церемония, хотел бы узнать, как продвигается расследование исчезновения сенатора Миры.

– Мы с детективом Пибоди только что вернулись из Института Миры. Насколько можно судить, никто из персонала не знал, что сенатор исчез. Он не сообщил администратору имени того человека, с которым должен был встретиться в Сохо, и отпустил шофера сразу же по приезде. Я обратилась к детективу Хэнсону из отдела по розыску пропавших без вести. Думаю, он уже продолжил расследование в институте. Мы с Пибоди собираемся опросить женщин, с которыми сенатор состоял в отношениях в течение последнего года. У меня есть сведения, что он регулярно принимал их в принадлежащем институту люксе в отеле «Палас».

Тиббл стиснул зубы и покачал головой:

– Журналисты набросятся на дело, как львы на антилопу… Требований выкупа пока не поступало?

– Насколько мне известно, нет.

– Сами понимаете: работать нужно так, чтобы комар носа не подточил. Когда история просочится в прессу, сенатора растерзают на части, однако отдел и само расследование тоже окажутся в центре внимания.

– Ясно, сэр.

– А пока давайте поздравим офицеров. Наслышан о вашем парнишке, лейтенант.

– Моем парнишке, сэр?

Тиббл улыбнулся, отчего морщины вокруг глаз обозначились резче.

– О Трухарте. Вы хорошо его подготовили.

– Трухарта готовил детектив Бакстер. Это его заслуга.

– Непременно ему передам. А теперь извините.

Когда Тиббл отошел на достаточное расстояние, Уитни повернулся к Еве. Его круглое чернокожее лицо было сурово.

– Посылать в жопу супругу бывшего сенатора неразумно и непрофессионально.

– Так точно, сэр. Прошу прощения за любые неудобства, которые причинила вам и отделу моя несдержанность.

– Моя жена велела ей катиться ко всем чертям.

– Что, простите?

Хотя голос Уитни оставался спокойным и серьезным, в глазах плясали веселые искорки.

– Анна состояла в тех же благотворительных комитетах, что и Мэнди Мира. Обычно гнев моей жены проявляется как холодное презрение.

– Я в курсе, – не подумав, брякнула Ева, но Уитни только усмехнулся.

– Однако Мэнди Мире удалось довести ее до белого каления, и Анна, среди прочего, велела ей катиться ко всем чертям. Теперь жена наотрез отказывается состоять в одних комитетах с супругой сенатора или как-то с ней взаимодействовать. Прошлым вечером, когда Анна услышала мой разговор с Мэнди Мирой, она пришла в восторг и с удовольствием обсудила случившееся с нашей собственной Мирой, когда та мне позвонила. Однако официально я не могу потворствовать вашему поведению.

– Понимаю, сэр.

– Считайте, что я сделал вам выговор. – Лицо Уитни опять стало строгим. – А теперь давайте поздравим наших бравых копов и вернемся к работе.