Без страховки

Все это молниеносно пронеслось в голове Игоря именно в таком порядке. И все эти фразы, мысли толпились в одном месте, как вшивые перед входом в баню. Они крутились зримо и незримо в том месте, где на карте профессора Воронина красовался цветок эдельвейса и проколота была еле заметная дырочка. Последняя неуловимая, как остатки ночного холодка на рассвете, мысль звякнула колокольчиком на задворках сознания и испарилась. Это были остатки мысли о том, что все это не больше, чем нелепое совпадение, которых в мире достаточно. Испарилась, а ее место занял образ Александра Гумера, поволжского немца, уехавшего давно на постоянное место жительства в Германию, а теперь заявившегося сюда, в Приэльбрусье, с наглой улыбочкой на лице.

Именно с такой улыбочкой Гумер сейчас и стоял перед Чистяковым, появившись из-за скалы. А за его спиной показался сначала один, потом другой и, наконец, третий парень. Все те, кого Игорь тогда и встретил. Очень Серега Воронин просил его никому не рассказывать об этой встрече. И Чистяков не рассказал, жалея теперь об этом с такой злостью, что зубы сами собой скрипнули во рту.

Гумер смотрел на Чистякова с равнодушной ухмылкой. Его подручные выдвинулись из-за плеча своего патрона. На их лицах, по сравнению с последней встречей, не было выжидательного равнодушия. Сейчас на их лицах была равнодушная и вполне конкретная готовность.

«Ах, Боря, Боря, – подумал Чистяков. – Ладно, Ольга, известный скептик, возражающий всегда и по любому поводу. Врачи – все скептики и циники. Но Боря, такой самостоятельный и упертый парень, а надо же, попал под Ольгино влияние и заразился ее скептицизмом. А ведь я был прав, как же я был прав, – подумал Игорь. – Хотя что это я на них накинулся? Испугался, что ли?»

Неожиданно выражение лица Гумера как-то неуловимо изменилось, как будто в голову ему пришла неожиданная мысль. Немец одним молчаливым жестом остановил своих парней и стал серьезным. За его спиной появился и Воронин. Вот с кем мы давненько не виделись, со злостью подумал Чистяков.

– Здравствуйте, Игорь, – проговорил Гумер, оглядев Чистякова с ног до головы, а затем зачем-то заглянув в пропасть за его спиной. – Что-то часто наши дорожки стали пересекаться, не находите?

– Да, – согласился Чистяков, – тесновато в последнее время стало в горах. Не горы, а проходной двор. – Спасатель перевел взгляд на Воронина: – А ты, Серега, все калымишь? Прибыльная группа попалась?

Чистякову не нравилось наглое лицо Гумера, как и откровенно бандитские рожи парней, которые его сопровождали. Но вот лицо Сергея Воронина, которого он знал уже много лет, сейчас ему не понравилось еще больше. Видел он Серегу всяким: напряженным, твердым, решительным во время восхождений и спасательных операций. Видел заискивающим и униженным, когда он занимал деньги или просил об отсрочке возврата долга, больным, с лихорадочным блеском в глазах, когда тот рассказывал, что изобрел систему и вот-вот выиграет большие деньги. Но вот такого лица, как сейчас, не видел никогда. Воронин был угрюм, но это была какая-то злая, тупая угрюмость. Была в его лице какая-то обреченность. Только сейчас Чистяков отчетливо понял, что Серега Воронин к целям этих ушлых ребят никакого отношения не имеет. Могли прижать долгами, шантажировать, обмануть, наконец, но не испугать. Трудно испугать альпиниста и горного спасателя. Значит, не по доброй воле он с ними. Тогда что же, все правильно? Если Воронин злится, что он попал в эту компанию, значит, Чистяков прав. Значит, грязное дельце у этой компании. Ведь подручные сейчас готовы Игоря убить, на лицах было написано, что готовы. А потом Гумер их остановил. Остановил одним движением. Беспрекословно слушаются? Значит, он им и отдал приказ убить спасателя, как слишком навязчивого свидетеля. Но передумал, какая-то идейка ему в голову пришла. Значит, я ему нужен. А зачем? Единственный ответ – только потому, что Воронин ему уже больше не нужен. Нет от того никакого толку, не помог ему он. Или не верит ему больше.

– Вы правы, Игорь, – кивнул головой Гумер, отвечая на вопрос Чистякова вместо Воронина, – мы группа очень прибыльная. Я ведь бизнесмен, немецкий бизнесмен. Могу себе позволить нанять проводника за хорошие деньги. Очень я, Игорь, ценю свою драгоценную жизнь.

Чистяков чуть было не ляпнул про труп с обрезанной веревкой. Что ж, мол, так ценишь свою жизнь, а чужую ни в грош не ставишь.

– А вы, стало быть, спасательную операцию тут проводили? – продолжил Гумер. – Что же это вы с вертолетом не улетели? Бросили вас, что ли?

– Почему же бросили? – возразил спокойно Чистяков. – Проблемы с гидравликой возникли, а тут еще такие перегрузки на двигатель из-за сильного ветра. Вот и решили мы с летчиками, что им лучше улетать, а не заниматься еще и мной, пока машину и людей не угробили.

– Героический вы человек, Игорь, – вскинул брови Гумер, – о таком фактически подвиге говорите так обыденно. Вы все такие, спасатели? – спросил он, повернувшись к Воронину. – Вижу, что все. Решительные люди!