Без суда и следствия

И переступил через порог. А я зажала руками рот, чтобы не закричать, и, застыв словно каменный образ горя, молча смотрела, как захлопываются двери тюрьмы за человеком, которого я люблю. Молча стою и смотрю ему вслед — любимому человеку, уходящему в вечность. В вечность и небо — оттуда не возвращаются.

Я шла домой по оживленному, залитому солнцем городу, мимо веселых и озабоченных, счастливых и грустных, куда-то спешащих людей, и каждый проспект этого города жил своей жизнью. Я шла, не различая оттенка осени и человеческих лиц. А солнце заливало улицы потоками ослепительного огня…

Утром 13 сентября я проснулась и поняла, что у меня больше нет денег. Обычно такое открытие всегда вызывает глубокий шок. Особенно у людей, совершенно к нему не подготовившихся. Но претендующие на звание нормальных заранее беспокоятся о своих финансовых делах. Я же вообще не думала об этом несколько недель, продолжая тратить то, что у меня осталось. Но утром, после единственного свидания с Андреем, я проснулась и поняла, что больше нет денег… Чтобы одолжить хоть немного, я была вынуждена позвонить Юле.

— Ты не могла бы одолжить мне немного денег?

— Сколько?

Назвала сумму.

— Таня, у меня нет ни копейки. Я бы с радостью отдала тебе все, но у меня действительно нет.

В ее голосе звучала искренность (или тонкая актерская игра). Так или иначе — смысл слов был ясен.

— Юля, что же мне делать?

— Подожди немного. — Она куда-то отошла от телефона, потом вернулась, — Таня, Сергей Леонидович может дать тебе эту сумму только с одним условием…

— Каким?

— Взамен ты подашь в суд заявление о разводе с Андреем.

— Не поняла.

— Сергей Леонидович и мать сказали, что дадут тебе любую сумму (конечно, в пределах разумного), если ты подашь на развод. Понимаешь, они хотят твердых гарантий, что ты разведешься и уедешь. Они хотят, чтобы ты вернулась.

— Кто тебе это сказал?

— Мать, Сергей Леонидович. Они здесь, рядом со мной. Хочешь, я дам матери трубку?

— Знаешь, Юля, я больше никогда тебе не позвоню.

— Таня, но у меня действительно нет денег! Ты же знаешь, чтобы тебе помочь, я отдала бы все! Ну подожди несколько дней…

— Нет, не нужно. Я как-нибудь достану сама.

— Танечка, только не клади трубку. Я не хотела передавать тебе их слова, я знаю, что ты его любишь. Но я подумала, что у них есть деньги и они бы могли…

— Извини, я спешу.

Повесила трубку. После этого я продала на книжном рынке несколько ценных книг. С унижениями — книги не хотели брать. Я получила гроши, но уверенность, что этих грошей хватит хотя бы на хлеб, придала мне сил.

До суда оставалось два дня. По несколько раз забегал Роберт. В предвкушении занятного действа (суда) он оживился, стал более деловитым. Ему разрешили видеться с моим мужем. Роберт говорил, что Ивицын не желает про меня слышать, а я сказала, что мне глубоко наплевать на Ивицына, и на всю прокуратуру, и на весь уголовный розыск со всей милицией.

— А вот это вы зря, — ответил Роберт. — Между прочим, обвинителем будет прокурор. А с ним лучше не связываться, это все знают. Но вы уже связались. Он вас ненавидит и звереет при одном упоминании вашего имени. Он сделает все, чтобы добиться смертной казни.

— А пятнадцать лет?

— Я собираюсь настаивать. Но говорю вам, что это будет почти невозможно. Лучше приготовьтесь сразу.

— Что-то вы слишком часто так говорите!

— Надо заранее готовиться к худшему. Но в данном случае…

— Лучшего не будет?

— Только в угоду толпе вашему мужу могут датьвысшую меру…

— Можно обжаловать приговор! Прошения о помиловании, кассации, даже комиссии по помилованию… Вплоть до президента…

— Все будет отклонено. Если вашего мужа захотят расстрелять — его расстреляют.

— Но он же невиновен!

— Вы — странная женщина. Я давно хотел вам об этом сказать. Я общаюсь с вами недолго, но уже кое-что знаю. Вы обладаете редким мужеством. К тому же вы очень хороший человек. Вы благородны по своей натуре, но стоит ли защищать того, кто не стоит защиты? На кого вы тратите свою жизнь?

— И это говорите вы, адвокат? Вы ошибаетесь. Он нуждается в моей защите. Я — единственный человек, который может его спасти. Кроме меня, он больше никому на этом свете не нужен. Всем остальным на него плевать.

— А такого, как он, нужно спасать?

— Вам не приходило в голову, что в справедливости нуждаются даже очень плохие люди? Может быть, единственный шанс сделать плохого, недостойного человека чуточку лучше — это спасти ему жизнь.

Второй раз Роберт пришел рассказать о свидании с Андреем.

— Несомненно, он жутко выглядит. Что-то с вашим мужем не ладно.

— Тюрьма не санаторий. Вы не знали об этом?

— Мне не понравился ваш муж.

— Он и не должен вам нравиться. Вы всего лишь его адвокат.

— Он вас недостоин. Это только в теории противоположности притягиваются. А в жизни… что между вами общего? Вы — хорошая, он — плохой. Полный Бред! Зачем он вам?

— Как это зачем? Чтобы самой выглядеть покрасивее на его жалком фоне!