Без суеты

— А знаешь, Анечка, Мне никогда не приходилось ни бывать, ни тем более жить в доме с камином. А как это прекрасно, сидеть просто у огня и смотреть, смотреть, как языки пламени реагируют на малейшее движение воздуха. И как они красивы и приветливы своим теплом. Они танцуют для человека ритуальный танец благодарности, за то, что он открыл их секреты и позволил служить людям. И в то же время в этих их движениях всегда ощущается тревожность, тревожность и предупреждение о том, что эти добрые, теплые языки в одночасье могут стать злыми и жестокими, при неосторожном с ними обращении. Как же интересно устроено все в природе. И так каждый человек. Он может быть сущим ангелом, нежным, бескорыстным, любвеобильным и дружелюбным и может быть сущим дьяволом, злым, жестоким, корыстным.

— Так ведь в этом же суть твоей концепции в творчестве, насколько я тебя поняла. Ты же рисуешь или ангелов, или дьяволов. У тебя или, или.

— Да, но я немного пересмотрел свою концепцию, поскольку понял, что немного утрировал, и видел только крайности.

— И что же послужило причиной пересмотра твоей позиции? Появился новый опыт?

— У меня перед отъездом сюда, в Москве была очень интересная встреча со старым другом и мы с ним вели дискуссию на эту тему. Я ему доказывал, что бывает только или или: дьявол или ангел. Таков был мой опыт. В основном в моей жизни были ангелы. Моя мама, ее окружение, мои друзьям. Но было несчастье и столкнуться в негодяем, сущим дьяволом. Потому я так решил, что один человек — это: или дьявол, или ангел А мой друг меня убеждал, что в одной личности может быть и то и то. И когда мы расстались с ним, я задумался, что возможно он и прав…

— Может позволишь мне все же завтра посмотреть то, что ты подготовил к осмотру? Может я тебе что-то подскажу, дам совет?

— Да нет, Анечка. Нет, Я никогда не делал этого ранее, я никогда никому не показывал свои работы, перед тем, как их посмотрит заказчик. Даже моей маме.

— Но я ведь тоже заказчик, в какой то мере.

— Нет, Анна! Нет, ты не заказчик. Этот портрет — мой тебе подарок. Это исключительно плод моего желания, если хочешь, моей даже потребности, тебя изобразить. Есть же такое понятие, как непреодолимое желание высказаться о чем-то или о ком-то. Я очень хотел высказаться. И если б у меня не было этой потребности, я бы не стал тебя рисовать сейчас.

— Я не поняла, почему сейчас?

— Потому что встреча и знакомство с тобой, наша совместная жизнь-это для меня совершенно новый жизненный опыт, а первые впечатления самые яркие, самые сильные и самые верные. Потому мне захотелось именно о них рассказать. А потом, когда в наших отношениях поселится еще и привычка, вернее привыкание, я уже не буду воспринимал все так остро. И буду рисовать тебя уже более спокойно, не так взволновано не так многоцветно.

— Ты собираешься еще рисовать мои портреты?

— Непременно, Анна. Если мне улыбнется удача, я тебя озолочу. Я тебе воздам за все. Я уже не мыслю нашу жизнь отдельно. И уверен, что мы во всем найдем компромиссы. Мы оба будем меняться под влиянием другу друга. В тебе столько намешано разных красок, и значимость каждой из них будет меняться, отражаясь в портретах. Мне самому очень интересно будет отражать процесс изменения моей модели. Анна, Анна, я так люблю тебя.

— Любишь, любишь, я все же в розовых красках меня не видишь, насколько я поняла. Ну, можно я все же приду завтра, чтобы хоть одним глазком посмотреть? Я уже вот-вот лопну от любопытства и нетерпения. Ну, позволь мне зайти к тебе в мастерскую.

— Нет, Анечка, пожалуйста, не проси меня. Во-первых, я еще должен сам все посмотреть именно завтра. Я специально сегодня с утра ушел из мастерской, чтобы немного дистанцироваться от картин.

— Да, а я то думала, что ты на одни сутки сократил свое уединение, чтобы провести этот весь день со мной.

— Анечка и это тоже. Я хотел провести этот день с тобой и совместить приятное с полезным. Когда я приеду в салон Хелен, я должен быть готов без труда картины расставить и развешать так, чтобы максимально заиграли их достоинства.

— А как рамы?

— Рамы сделали великолепные. А рама для твоего портрета, просто царственная. Завтра я буду картины изучать в разных ракурсах по отношению к свету и разглядывать в разны отрезки дня. Утром, в полдень, в сумерках и при свете, ярком и приглушенном. Это все очень важно для восприятия картины, особенно портрета.

— Я не думала, что это так важно все.

— Не думала? А вот посмотри. Вот я беру эту картину, кстати, очень похожую на "Девятый вал" Айвазовского. И вот я буду располагать ее у разных стен, в разных ракурсах по отношению к пламени камина, к электросветильникам и ты увидишь, как море, корабль и его обитатели приобретают не только разные оттенки цвета, но словно меняют свои позиции. Вот так море кажется более напряженным, вот так — корабль более накренившимся.

_-Как все это интересно, однако, моя Славочка. Боже, как же мне хорошо с тобой.

— Анечка, Анечка, а ведь послезавтра, послезавтра — 19 октября! Как интересно! В этом что-то есть символическое даже.

— А что это за дата?