Без суеты

— Да что ты задумался, Герман. Конечно же, нет. Я ж тебя знаю, можно сказать с пеленок. Нет, нет, и еще раз нет, конечно, же. Вот это черты "ангела", по моей классификации. А есть люди, которые вампиры. Нет, они не сосут кровь, они не убийцы в прямом смысле. Но они сосут душевные соки из людей, с которыми их сталкивает жизнь. Они упиваются, если есть возможность унизить любого, тем более сколько — ни будь зависимого от них человека. Они ничего не сделают бескорыстно. Они заискивают перед теми, кто хоть сколько-нибудь им нужен, стоит выше на социальной, экономической, ступеньке, но не упустят возможности унизить использовать тех, кто стоит ниже. Они не признают равноправных отношений. Они либо подчиняют, либо подчиняются.

— Знаешь, Славик, я понимаю, о чем речь. Мне приходилось сталкиваться с такими людьми. Правда, я не делал таких обобщений, каждый раз полагая, что это исключение.

— Вот, вот. Вот и я так думал. Более того, при столкновении с такими людьми, я комплексовал, искал причины в себе. А потом, когда я стал итожить разные ситуации, пришел именно к обобщению. Я понял, что такова природа этих людей. И ни от меня, ни от мне подобных ничего не зависит в отношениях с "дьяволом". В ситуации, если человека постигла неудача, беда, либо он совершил ошибку. "ангел" бросится на помощь и будет вести себя так, чтобы ничем не ранить, чтобы ничего не сделать такого, что может загнать несчастного в угол. Потому что его цель-помочь, помочь справиться, обрести веру в себя. "Дьявол" — наоборот. Он в беде, в неудаче, в ошибке будет тебе тыкать, попрекать, он будет во всем искать только твою вину, с тем, чтобы загнать тебя в угол, топтать и унижать, а при видимости помощи с его стороны, он будет стараться заполучит от тебя самую высокую цену, — твое самоунижение и потерю веры в себя… " Ангелы", если в их жизни происходят изменения к лучшему, становятся добрее к окружающим, им хочется со всеми делиться добром и светом. "Дьяволы" — наоборот. Для них их достижения, успехи — это не самоцель. Это лишь повод показать свое превосходство перед другими. Это средство, дающее дополнительные возможности унижать, топтать, пользовать других.

— Ну и нафилософствовался ты, Славик. Видать тебе досталось немало.

— Нет, нет! Гера! Не пойми все превратно. Мне, по большому счету, как раз везло. В моей жизни было и есть немало замечательных людей, подлинных "ангелов". А уж вокруг моей мамы, ты знаешь, только такие и могут прижиться. А, я как ты тоже знаешь, живу по сей день с мамой. У нее четкие критерии в оценке людей. И ее взгляды играли важнейшую роль в моей классификации.

— И это все ты выражаешь в своих портретах. Насколько я понимаю, ты живешь в основном на частных заказах. И что, если желающий себя увековечить "дьявол" в облике ангела, заказывает тебе портрет. Как ты поступаешь?

— Как поступаю, как поступаю. В том то и дело…. В этом мои проблемы, в этом моя материальная нужда. Я беру дорого за готовый портрет, и никогда не беру аванс. Я сразу оговариваю, что если портрет не понравится, не возьму ни копейки… Я предупреждаю заказчика, что он может на портрете оказаться иным, чем себя представляет.

— Ну и что, если дьявол, предстает во всем своем обличье на портрете?

— Знаешь, Герман, последствия бывают совершенно разные, и не всегда предсказуемые. Некоторым "дьяволам" даже очень нравится свое подлинное изображение. Они в таком портрете видят даже что-то вроде лицензии, удостоверяющей их дьявольство. Они чувствуют себя самодостаточными с этим портретом. Заказывают дорогущую раму и вешают в офисе (если у него свой частный бизнес) или дома на самом видном месте. А некоторые, увидев себя на портрете, реагируют подобно пойманному за руку, и соответственно выражают явное раздражение, порой гнев. Грубо выпроваживают, грозясь дать обо мне плохие рекомендации.

— А бывало ли так, что ты ради заработка покривил душой, и дьявола изобразил ангелом?

— Не скрою, однажды я, было, попробовал, но кончилось плохо. Я чуть не заболел. Со мной происходило что-то страшное. Я потерял сон, я боялся смотреть в глаза людям и маме, прежде всего. Я чувствовал себя грешником, не достойным никогда индульгенции. И я не отдал заказчику портрет. То есть он взял, даже заплатил больше, чем мы договаривались. Потом я ему позвонил, соврав, что я там что-то недоделал. Ну и придумал историю, что я случайно повредил портрет, в общем, что-то насочинял такое, во что мог поверить неискушенный. Извинился, вернул ему все деньги, естественно. Вот такое было, было. Жаль, было денег, конечно. Причем денег вполне приличных. Но первый и последний раз. Могу заречься

— Но, если твои портреты дорогие, то все же у тебя с бабками не так уж плохо должно быть. Извини, конечно, что лезу в карман, но просто интересно с социальной точки зрения, же как-никак экономист.

Да, было бы неплохо, если бы были заказы. Но их очень мало, к великому сожалению. У меня именно случай подобный тому, о котором кто-то остроумно сказал: " Моя фамилия, пока еще не стала моим именем". В этом все и дело.