Без тебя

– Я просто знала, что тебе понравится, – произнесла Лайла, обводя рукой открывающееся перед нами зрелище. – Когда ты – маленькая фигурка на маленьком суденышке, окруженном огромным городом и огромной толпой, ты острее всего ощущаешь приход нового, полного возможностей года. На работе обычно организуют вечеринку для наших клиентов. Я едва не потащила тебя туда, – она сначала улыбнулась, потом скривилась, – но затем вспомнила, что ты мне на самом деле симпатичен. А «Тайсон» тоже устраивает вечеринки на Новый год?

– Ага, устраивает. Что-то вроде обязаловки. Лично я рад, что в отпуске. Нескончаемая, безостановочная болтовня с несколькими десятками клиентов, когда ты хочешь напиться до беспамятства, чтобы этого не видеть, но не имеешь права.

Я присутствовал на всех приемах у «Тайсона», начиная с тех пор, как получил диплом. Отвертеться от этого не было никакой возможности, за исключением этого раза, когда я взял отпуск.

– Моя фирма скромнее, но у нас все равно поднимается суета. Приглашают лишь клиентов определенного уровня. Из еды – лобстеры, икра и телятина. Кошмар! Когда мы решили отправиться в этом году на ферму, я сказала Алану, что на этот раз я пас, поэтому он настоял на том, чтобы Бриджит, Анита и…

Она вдруг умолкла и нахмурилась.

– Что такое? – спросил я.

Я проследил за ее взглядом: Лайла уставилась на контейнеры из-под еды, стоящие на закусочном столике. Все там, судя по всему, было в порядке. Я перевел взгляд на ее лицо, искаженное той мыслью, которая заставила ее умолкнуть.

– Анита и… – повторила Лайла, – Бриджит, Анита и…

– Лиам, – назвал я имя одного из ее помощников, которых Лайла постоянно ругала. – Не кажется ли тебе забавным, что я знаю его имя, но при этом ни разу в жизни с ним не общался? Лайла! Тебе подлить вина?

– Подлей, обязательно подлей. Давай.

Я сделал так, как она просила, но тень опустилась на радужный мыльный пузырь, в котором я сейчас витал. За последние месяцы я множество раз пытался объяснить все эти маленькие странности тем, что Лайла очень устает на работе, но все вместе они образовывали более объемную и полную картину, которую я уже начал распознавать. Нет, что-то с ней явно не в порядке. В Госфорде мы прожили уже две недели. За это время Лайла ничего, в общем-то, не делала. Как ни странно, но именно на ферме она стала еще более рассеянной, а я-то ожидал, что отдых обострит все ее чувства. Я надеялся, что отдых приободрит Лайлу и она опять сможет работать в авральном режиме. Но нельзя было отрицать, что Лайла продолжала спотыкаться, пусть не в прямом смысле: по крайней мере, слова у нее на языке по-прежнему заплетались.

Воцарилось долгое молчание. Наконец она посмотрела в мою сторону.

– С тобой все в порядке, Лайла? В последнее время ты сама не своя.

Мой вопрос ее, по-видимому, совсем не встревожил.

Лайла пожала плечами и ответила:

– Ты тоже, кстати. Ты занялся ремонтом, работаешь в саду, фотографируешь и даже написал своим братьям. Эти последние месяцы многое нам обоим принесли.

– Думаешь, ты просто переутомилась?

– Вижу, ты хочешь, чтобы я расслабилась и отдохнула…

Лайла бросила на меня колючий взгляд. Рассмеявшись, я кивнул.

– Если бы в этом не было доли правды, я бы ни за что тебе этого не спустила с рук. Я сейчас, во время отпуска, неплохо отдыхаю. Не беспокойся обо мне. Договорились?

– Я люблю о тебе беспокоиться.

– Даже не думай испортить мой тщательно подготовленный сюрприз к твоему дню рождения всякой серьезной болтовней о том, что мне нужно больше отдыхать и легче относиться ко всему происходящему, – вдруг заявила Лайла. – Налей-ка лучше шампанского, и продолжим веселиться.

Она была права. Лучше отложить разговор на потом. Я потянулся за бутылкой.

* * *

Стемнело незадолго до девяти часов вечера, когда устроители торжества пустили в небо «семейный» фейерверк. Возгласы восторга, издаваемые сотнями тысяч людей на воде и берегах, звучали, словно музыкальное сопровождение к световому шоу, разворачивающемуся у нас над головами. Харбор-Бридж расцвел всеми цветами радуги. Возможно, салют на Новый год был рассчитан именно на таких людей, как я, тех, кто любит город, замечает его красоту, но в ежедневной суете не в состоянии оценить ее по достоинству. Один раз в году Сидней прихорашивается, и мы наслаждаемся этим зрелищем.

– Неописуемо, – тихо произнес я и взглянул на Лайлу.

Отблески радуги танцевали в ее глазах.

– Ты не туда смотришь! – запротестовала она.

После нескольких бокалов вина, в праздничной атмосфере, поддерживаемой толпами, Лайла находилась в смешливом настроении, а на ее лице застыло детское выражение ожидания чуда. Кажется «Моэту»[24] удалось усыпить ту часть ее мозга, которая была чувствительна ко всему, угрожающему экологии. Теперь она всей душой восхищалась салютом, а мне очень нравилось наблюдать его отражение в ее глазах. Я сжал ее лицо в ладонях.

– Спасибо, Лайла.