Без тебя

— Подумать только, уехать в Африку?! — Мама в ужасе схватилась за голову. — А если бы ты там в рабство попала?! Что бы с нами было?! И с Марьяной до сих пор связи нет.

— Прости, мамочка… — Мне было очень стыдно. А ещё очень хотелось сказать, что Мальвина на пути домой, успокоить, но нельзя. В инструкциях было чётко прописано, что первое время о возвращении Марьяны вообще никто не должен знать. Из груди вырвался тяжёлый вздох. — Ну я же вернулась, и сестра вернётся, я уверена! Только не плачь, пожалуйста! Теперь я понимаю, как виновата перед вами, но и ты меня пойми, мам! Ты же знаешь, что произошло: Алекс погиб, наш малыш тоже, я вообще не хотела жить. А тут Кернилс, эта поездка вернула меня к жизни, придала сил, отвлекла и наполнила душу новыми воспоминаниями. Я не думала тогда, что мой поступок может так серьёзно повлиять на здоровье папы! Я вообще ни о чём не думала. — Уткнулась в плечо к мамульке и вдыхала такие родные запахи. Детство-детство, ты куда спешишь!

“Постой, паровоз! Куда спешим? — Мы все спешим за чудесами, а нет ничего чудесней, чем крыша дома твоего… Дома запах родины. Запах свободы, ура, товарищи. Собрание объявляю закрытым. Сидим и наслаждаемся тишиной… домашним уютом. Наконец-то дома”, — Постановили таракашки. И наслаждались вместе со мной тем, что мы дома.

— Не думала она! — воскликнула мама, но, заметив, как мне плохо, смягчилась. — Солнышко, ну ведь уже чай не пятнадцать лет, вроде должна голова работать. Ладно, что сделано, то сделано. Хорошо то, что хорошо кончается! — сказала мама и погладила меня по голове. Слёзы лились из маминых глаз. А я обняла её, и мы сидели так очень долго. Из раздумий нас вырвал звук громко хлопнувшей двери. Сердце подпрыгнуло, а в горле образовался комок. Да, а папа даже не захотел со мной пообщаться. Он просто сидел и молчал. А сейчас взял и без слов ушёл в комнату.

— С отцом поговоришь завтра! — мамочка посмотрела в сторону спальни. — Кстати, доча, с днём рождения.

— Спасибо, мама. Я пойду в свою комнату. — Мамочка кивнула мне, но осталась сидеть за столом.

Я и сама не верю, что наконец-то дома спустя столько лет. Даже про себя не жалуюсь. Осознавала, что этот жизненный урок надо не оплакивать, а извлекать полезные знания. Но сейчас лучше послушать маму, ей виднее. Завтра — значит, завтра. Мы обязательно помиримся, знаю моего папу. Он такой же, как я, и ему надо время, чтоб остыть.

Теперь опять надо думать о работе. И куда мне идти? Куда податься!? Может, своё дело всё-таки открыть? Денег, оставшихся после всех моих злоключений, должно хватить на покупку или аренду небольшого салона. Надо составить план на будущее.

В нашей комнате, которую мы в детстве делили с сестрёнкой, я раскладываю в шкафу одежду и смотрю на сувениры, которые делала из подручных материалов, но больше всего из ракушек, которые я собирала около моря. Чудо, что мне удалось всё это вывезти: если бы улетала, как туристка, всё бы выпотрошили, а так прямой чартерный рейс, к нашим тюкам даже не прикоснулись. Включила компьютер, чтобы написать сестрёнке поздравление с нашим общим праздником. Хотя вряд ли она сейчас ответит. Но я ей пишу: “Марьяшка, с днем варенья нас поздравляю. Я в растерянности: совершенно не знаю, что тебе пожелать? Небеса щедро одарили тебя умом, красотой, природной добротой. Всегда же оставайся такой же светлой, какая ты сейчас.” Не став ждать ответа, принимаю ванну и отправляюсь спать. Какое блаженство я испытала, пока лежала в ванне и делала пенку. После условий Мавритании это был рай. О, да блаженство. Аня, спать. Решила, что с меня хватит впечатлений за день. И уснула без сновидений.

Как и пять лет назад утреннее солнце заглядывает в моё окно и лучики щекочут мои веки. Но с постели меня поднимают вовсе не они, а запах блинчиков, доносящийся с кухни. Живот начинает выводить рулады. Как давно я их не ела! И я, откинув одеяло и надевши халат, иду в ванную. После душа совершила налёт на шедевр русской кулинарии. Зайдя в кухню целую мамочку в щёку — она меня в ответ. Мамуля молча присаживается рядом, подкладывает мне в тарелку ещё с пылу с жары вкуснющие блины. Смотрю на маму она совсем не изменилась на ней сегодня ситцевое платье в горошек которое я и не видела на ней. Но она ей очень идёт. Я опять понимаю, как хорошо дома. И купаюсь не только в материнской ласке и заботе, но и в блаженной радости, что я вернулась, вырвалась из бога забытой страны. Но насладиться в полной мере блинами с вареньем мне не дал звонок от Кости. По квартире раздается трель домашнего телефона. Я бегу в коридор. Снимаю трубку.

— Привет, мой Ангелочек, я хочу пригласить тебя на свидание. Я заеду за тобой в четырнадцать часов, — произносит волшебный голос, будоражащий воспоминания.