Без тебя ненавижу (СИ)

– Дрей… Моргана, да что ж это… Гойл! Панси, блять, да сделайте вы хоть что-то, он же сейчас… За что меня окружают пещерные тролли? А вы тут какого дементора рты пооткрыли! Отбой! Марш все по спальням, не то….

Блейз хлещет по щекам оцепеневшего лучшего друга и орет так, что, наверняка, портреты на парадной лестнице морщатся и затыкают уши. Блейзу плевать.

– Снейпа! Срочно зовите декана. Дрей… верно, его отравили. Дафна, ты видела что-то?

Девчонка пожимает плечами и бормочет что-то невразумительное о декане, о том, как возвращалась с Зелий, а тут Малфой налетел, озирался, целоваться с разбегу полез, и разве она дура такая, чтобы отказывать Драко Малфою, когда по нему не то что пол-Хогвартса, добрая часть Магической Британии сохнет. А тут откуда-то Поттер…

У Блейза в голове гудит и завывает, точно туда Пивз пробрался и теперь стучит колотушками и замогильно хохочет, и почему вдруг такие холодные пальцы…

– Дрей… это зелье? Послушай… я Снейпа сейчас…

– Н-не надо… крестный… Не надо, все он…

И отключается, не успев даже закончить.

*

несколько часов назад:

– Драко, что вы наделали, Драко… ваш отец… и Темный Лорд… как только до кого-то из Пожирателей или их детей… Как только за пределы спален и вашего круга просочится про шашни с Поттером… Мерлин… Вы выжили из ума, Драко Малфой? Вы понимаете, что сделают с вами, с Люциусом, Нарциссой? Допускаю, что мыслить вы сейчас не особо способны, ибо все мозги стекли в причинное место, хотя именно вы, к сожалению, всегда казались исключительно рассудительным юношей…

Малфой и слова вставить не может, он весь покрылся красными пятнами, и волосы торчат, как шерсть полинявшего книззла или перья гонявшей за океан одним рейсом совы. И губы… губы все еще хранят вкус героя.

– Я… я люблю его крестный.

– Если любишь, подумай, на какой выбор ты его обрекаешь. Ты – Драко Малфой, единственный потомок чистокровного рода. Я должен тебе объяснять, что грядет, и по какую сторону от барьера вскоре окажется каждый из вас?

Перед глазами плывет. И отчего-то вдалеке слышится заливистый безумный хохот Беллатрисы Лестрейндж.

– Драко… это очень… это очень серьезно. Гарри пока не готов, понимаешь? Он не готов сразиться с Волдемортом, и если встанет вдруг выбор… я видел, как он глядит на тебя… весь мир зависит от того, что ты выберешь, Драко.

Руки на плечах – твердые и горячие. Кажется, даже сочувствие во взгляде. Кажется… кажется горло забило перьями, точно он очутился в совятне, и…

– Я понимаю, крестный. Не беспокойся.

Нет, голос его не дрожит.

Потому что он – Драко. Он – последний из рода Малфоев.

“Малфои не плачут, ты помнишь? Не плачут”.

*

“Я без тебя не смогу. Это сильнее всего, что могло быть. Драко, ты меня понимаешь?”

Кажется, эти слова приносит откуда-то холодный ветер, что врывается в распахнутое окно /поймай его сейчас МакКошка с магловскими сигаретами в пустующем классе, ох, как несладко придется. Плевать. Пусть его хоть Хуч с метлы скинет, хоть Стебль какими лианами удавит…/

Это все ветер. Ветер, воющий в кроне Дракучей Ивы. Или, быть может, отголоски памяти, которую Драко так хотел бы… но нет, Обливиэйт – слишком просто.

Ты будешь жить с этим, Драко. Будешь жить.

Б е з н е г о

Какие-то крики в коридорах, и топот. Сутолока. Гомон, вопли, кажется, даже плач, истерический визг. Малфой откинется на приоткрытую створку, позволяя ветру подхватить его пряди – белые-белые, как глаза мертвеца под стылыми водами Черного озера. Ветру, что отвешивает пощечины одну за другой. Так, что уже скулы саднит от ледяных царапучих когтей.

– Гарри! Что же ты делаешь, Гарри! Не надо!

Еще одна затяжка. Горчит, и отчего-то совсем не волнует, что там натворил мальчик-легенда опять, кого сумел разозлить, восхитить, впечатлить.

– Гарри, послушай…

Вопят откуда-то с Астрономической башни, все громче. А Драко лениво думает – вот так дела, и куда смотрит Филч с этой облезлой своей миссис Норрис…

Створка окна не выдерживает, и вместе со свистом в ушах и ледяным хохотом до Драко доносится чей-то последний выкрик. Пропитанный болью, как рубашка – кровью. Тогда, в туалете девчонок после Сектумсемпры Гарри.

*

Здесь свет какой-то неестественно-белый и нет вообще ничего, кроме такого же белого клубящегося тумана. Какие-то очертания вдали неуловимо-знакомые. Драко ступает осторожно, боясь угодить в пустоту. Он различает… различает впереди силуэт, что складываются в фигуру, родную до боли… до смерти.

– Поттер?

– Вот уж не думал, что и ты здесь окажешься, Драко.

Ни намека на злость, только усталость, быть может, и какое-то умиротворение, покой. Это как если б долго-долго бежал по пустыне, и наконец-то оазис, где тень, и вода, и блаженное небытие.

Но этого же не может быть, не с ними, не когда…

– Где мы? Как тут оказались? Какие-то шуточки Дамблдора или?..

– Можешь назвать это одной из станций, Малфой. Как на вокзале Кингс-Кросс. Здесь, можно сказать, решаются судьбы, и только сами мы выберем – назад или только вперед. В тот мир… или в этот…

– В этот? Мы с тобой уме…

Не закончит. Гарри усмехается как-то по взрослому и качает головой, сплетая их пальцы.