Без тебя ненавижу (СИ)

— Наверное, он под какими-то чарами. Отведу его в больничное крыло к мадам Помфри. Она разберется, что с Др… что с хорьком случилось.

Малфоя будто ведет, когда Гарри тянет его за рукав мантии за собой. Подчиняется безропотно, но стоит дверям Большого зала сомкнуться за спинами, будто оживает, стряхивая с себя оцепенение теплыми каплями летнего дождя.

Гарри опомнится не успевает, как его вжимают в стену, придавливают к холодному камню всем телом. Сильным, гибким и теплым.

— Не надо мне к Помфри, Поттер. Я здоров. А вот что это с тобой, мальчик-легенда? Таскаешь везде с собой кусок старой бумажки. Знаешь, я мог бы и лучше нарисовать.

Глаза прямо напротив - серые-серые, как порох, как кипящая сталь, как раскалывающееся молниями грозовое небо над Хогвардсом. Серые и внимательные, и там, в глубине — ни намека на невменяемость или чары.

Это что, просто спектакль был? Розыгрыш?

— Поттер, я тебя спрашиваю! Что это?!

И снова как-то осторожно встряхивает за плечи. Только сейчас Гарри замечает кусок пергамента, зажатый в тонких пальцах слизеринца. Рисунок.

— Драко… Малфой, просто отдай, ладно? Потом можешь смеяться. Но это мое.

Медленно-медленно пальцы слизеринца обхватывают протянувшуюся вперед ладонь заклятого врага. Чуть сжимает, тянет на себя, тянет ближе.

— Это то, что я думаю, Поттер? - неожиданно взволнованно, хрипло. А губы почти царапают губы, и дыхания смешиваются, сбиваются, и капельки пота блестят вдруг на коже, а на виске быстро-быстро колотится тонкая синяя жилка. - Гарри?

И собственное имя со слизеринских губ выбивает пол из-под ног, и приходится ухватиться за ворот мантии давнего врага, чтоб устоять, не рухнуть позорно перед ним на колени.

— М-малфой. Я пойду, раз тебе помощь не нужна.

Жарко. Так жарко, что хочется стянуть сдавивший шею галстук, расстегнуть верхние пуговки… или просто с разбега нырнуть в стылые воды Черного озера с позвякивающими на поверхности льдинками.

Драко насмешливо фыркает и опускает руку на пояс, притягивая ближе. Так, что ремень впивается в живот. Так, что чувствует каждый изгиб, каждую мышцу.

— Мне очень нужна твоя помощь, Поттер. Очень. Боюсь, один я не справлюсь. И никто не справится, кроме тебя, - выдохами, почти стирающимся шепотом, невзначай скользнув по губам кончиком влажного языка.

Перед глазами темнеет, и двери Выручай-комнаты проступают в стене недвусмысленным намеком.

Гарри задыхается, потому что Драко так близко, потому что так пахнет снежными ягодами, зеленым яблоком, орехами. Потому что не отпускает руку, а ведет за собой в услужливо растворяющиеся двери. Потому что обхватывает губы губами и запускает в волосы пальцы с таким жадным стоном, что отшибает сознание.

И больше нет ничего. Только Драко. Только сейчас.

========== Часть 7. ==========

Стены дрогнули, и потолок Выручай комнаты, почему-то мерцающий звездами, поплыл куда-то в сторону, когда Драко резко двинул бедрами, входя до конца, заполняя собой без остатка. Гарри выгнулся под ним, вцепляясь в плечи, оставляя на алебастровой коже темные синяки от стискивающих пальцев. Вздрогнул, когда рот Малфоя жадно впился в шею, помечая, почти прокусывая, почти до крови.

И только перезвоном, перестуком, вспышками в голове: “Еще, Драко, еще, я прошу. Ближе, ох… Мерлин… Хочу, больше хочу…”

Ни слова не срывалось с плотно сомкнутых искусанных губ, только хриплые стоны, смешивающиеся с всхлипами слизеринца. Только яркие зеленые глаза — вспыхивающие как у безумца. Только тело, что подается вперед, пытаясь слиться с другим телом — стройным, почти что изящным, впечататься в него, раствориться без остатка, исчезнуть под бледной аристократической кожей, растечься по этим бледно-голубым венам.

Позже Драко скатывается с него на мягкий ковер, ищет на ощупь пачку магловских сигарет. Одними губами выговаривает: “Инсендио”, прикуривает. Затягивается так глубоко, что обжигает губы и легкие. Он не смотрит на тяжело дышащего Поттера, что уже сел и подслеповато щурится, пытаясь найти то ли мантию, то ли белье. Россыпь засосов на плечах и шее мальчика-который-выжил в тусклом, неровном свете мерцающих тут и там свечей кажутся безобразными синяками, следами побоев.

Драко плевать. Он снова затягивается, выкуривая одной затяжкой почти половину. Не морщится от того, как в горле першит, от противного вкуса дегтя, оседающего на языке, от вонючего табачного дыма, впитывающегося в кожу. Все, что угодно, лишь бы уничтожить вкус Поттера, его запах, любое свидетельство произошедшего. Свидетельство собственной зависимости. Почти что болезни.

— Сведешь магией засосы, больше не приходи, — лениво бросает Малфой и все еще не смотрит на Гарри. Не смотрит, как тот прогибается в спине, застегивая брюки, не смотрит на ямочки на пояснице, когда тот наклоняется за рубашкой, и на обтянутую темной тканью задницу, которую пару минут назад мял своими ладонями, он тоже не смотрит. Не смотрит на острые ключицы и такие тонкие ломкие запястья. Не смотрит. Не смотрит.

— Малфой… Драко… я должен сказать. Ты прости, что только сейчас. Хотел вот в последний раз, чтобы без всяких… как прежде.