Без тени над горизонтом

На случай нервного срыва или просто приступа усталости у Степана Кузьмича были свои аленкины подсластители, так их называла его Евдокия. Сыщик достал из своей папочки две маленьких шоколадки «Аленка». Развернув свою, с удовольствием стал сосредотачиваться на маленьких кусочках и внутреннем спокойствии.

– Послушайте, Никос, мне бы больше всего сейчас хотелось, чтобы эта женщина в больнице, оказалась вашей женой, но…посудите сами, вы так мечтали слышать именно её голос. Что она вам сказала? Всего одно лишь слово. Информация о том, что у вас пропала жена, звучит из каждого утюга, это не обсуждает только ленивый. Я бы не хотел чтобы…

– Я вас очень прошу, пожалуйста, отвезите меня сначала в больницу.

Они ехали совершенно в другом направлении от неопознанного тела. Реальность происходила точно по написанному кем-то свыше сценарию. Все знали свои роли, но парадоксально находились не в то время и не в своем явлении. И становилось очевидным, что эта самая реальность неукоснительно выходила из-под контроля.

– Остановите, пожалуйста.

Сыщик затормозил. Никос пристально разглядывал здания за окном машины.

– Что-то случилось?

– Кажется, там продают цветы.

Степан Кузьмич вспомнил, как однажды во времена своей юности оборвал всю клумбу, отправляясь на свидание к своей Дуне. Как потом им пришлось убегать, так как в их стране советских социалистических республик по вечерам по улицам города дежурили патрули.

Никос вернулся с огромной охапкой цветов, которую он еле удерживал в руках. Вероятно, он купил все розы, которые были в этом маленьком магазине. Они отливали разными цветами от бело-розового до темно-бордового, были разной длины и формы. Действительность, растворяясь в тонком, сладком цветочном аромате, словно ниточка песочных часов, пропускала время в другое измерение, в котором ты был молод и безгранично счастлив.

Глядя на художника, Степан Кузьмич подумал, что такая вера вероятно доступна только избранным. Может быть потому, что им больше чем другим открыто будущее, или они так светло любят, что по-другому даже не мыслят.

В больнице их ждали. Дежурный врач накинул Никосу на плечи халат и проводил до палаты. Степан Кузьмич остановился. Он стоял в окружении взволнованных людей в белых халатах. Из палаты не было слышно ни малейшего звука.

Сыщик подошел совсем близко, постоял ещё немного, прислушиваясь, и приоткрыл дверь.

Она спала, женщина с золотыми волосами.

Их разделяло пространство вытянутой руки всё усыпанное яркими цветами.

А он стоял на коленях, закрыв глаза, и одними губами благодарил Господа за свой сегодняшний день.

Ангел

Поступки обладают силой,

особенно когда тот, кто их совершает,

знает, что это – его последняя битва.

В действии полном осознанием того, что это

действие может стать для тебя

последней битвой на земле,

есть особое всепоглощающее счастье.

Карлос Кастанеда

Она открыла глаза… Высокий белый потолок, серо-зеленые стены. Рассмотреть, что находилось по сторонам, не представлялось никакой возможности. Всё, что было доступно, в полном отсутствии понимания происходящего, это чужой, нависающий над блеклыми стенами потолок. Почему чужой? Нет ответа. Может потому, что она не хотела иметь ничего общего с этим местом, в котором оказалась.

Женщина закрыла глаза и практически сразу услышала шаги и громкие голоса: «она пришла в себя». Пришла в себя, откуда? В коридоре звонкий девичий голос сообщал какому-то Андрею Григорьевичу, что женщина из седьмой палаты пришла в себя. Женщина из седьмой палаты, это, наверное, о ней? Вот что значит пришла в себя, она в больнице.

Сознание, как карусель, прокручивало какие-то образы и сюжеты совершенно не связанные друг с другом. Ей, по крайней мере, так казалось. Их невозможно было рассмотреть и осмыслить. Тело не слушалось. Очень аккуратно скользя деревянными, от длительного отсутствия движения пальцами по простыне, она дотронулась до лица, увидела свою руку с обручальным кольцом на безымянном пальце. Стало так странно наблюдать за алебастровыми пальцами с некогда покрытыми фиолетовым лаком ногтями. Поднять руку вверх не удалось. Боль от плеча вонзилась куда-то в область затылка. Она была такой силы, что перехватило дыхание. Как трудно дышать. Она попыталась дотронуться до горла. С первого раза не получилось. Что это? Шею плотно сковывало жесткое кольцо, подпирая своим выступом подбородок. На мгновение ей показалось, что именно эта конструкция как магический крюк удерживает её непослушное и ставшее чужим тело, не давая возможности рассыпаться на отдельные составляющие.

Она открыла глаза и увидела наклонившегося к ней темноволосого мужчину в белом халате.

– Как вы себя чувствуете?

– Кажется, чувствую.

– Вот и чудесно.

– Где я?