Без тормозов

– Хочу съездить к ней, – говорю я, вставая.

– Рано еще.

– Самое время.

– Тимур, она не пустит.

– Куда?

– К себе.

– Много ты знаешь.

– Побольше твоего. Давай пока обсудим завод.

– А что там обсуждать? Молодцы, отлично сработали, завод сохранили, сынка депутата выселили за границу. Браво, бис. Что тут еще обсуждать?

Миша смотрит на меня уставшим взглядом.

– Может, стоит поощрить людей за круглосуточную работу?

– Ты прав. Набери Анатолия, пускай уладит.

– Тимур, пора вникать во все дела самому.

– Я знаю. Позже, не сейчас. Миш, я поеду к ней.

Он поднимает руки, как будто сдаваясь.

– Не смею задерживать.

Всю дорогу до больницы я пытаюсь придумать, что скажу Вере. Она заблокировала мой номер, и я не мог до нее дозвониться. Набрал с Мишиного, но Вера сказала, что ей неудобно говорить и положила трубку, а потом заблокировала и его. Я отлично знаю, в каком отделении и в какой палате находится Алексей Сазонов, поэтому направляюсь сразу туда. Останавливаюсь у поста медсестры только для того, чтобы надеть бахилы и какую-то накидку, которую она называет халатом. Дверь в палату приоткрыта, и я вижу профиль своего Ангела, которая склонилась над блокнотом, сидя у кровати своего мужа. Козел замотан в бинты по самые глаза. На челюстях железные распорки, обе ноги подвешены в воздухе, руки закатаны в гипс. Да, я над ним немало потрудился, теперь он еще долго будет есть через трубочку. Миша сказал, челюстно-лицевые хирурги колдовали над ним несколько часов, чтобы вернуть хоть какое-то подобие лица. Перелом руки, вывих второй, обе ноги сломаны, как и пара ребер. Вдобавок ко всему проблемы с позвоночником, из-за чего ему грозит инвалидная коляска. И мой ангел сидит рядом с ним. Зачем ей такое подобие человека? Вот же он – повод свинтить от обидчика, так почему она не пользуется такой возможностью?

Отрываюсь от собственных мыслей, когда Вера начинает что-то зачеркивать в блокноте. Она резко водит ручкой по листку, потом ускоряется, вдавливая стержень сильнее, а потом и вовсе вырывает листок за листком, постоянно всхлипывая. Я подаюсь вперед, чтобы подбежать к ней и обнять, но понимаю, что не могу. Мне страшно, что я сейчас подойду, а она оттолкнет. Что я тогда буду делать? Пока мы на расстоянии, в душе жива иллюзия, что она все еще хочет меня. Я разворачиваюсь и сваливаю, направляясь к выходу из больницы. Не могу сейчас подойти к ней, как бы сильно ни хотелось. Буду продолжать оплачивать ее лечение и лечение этого мудака, пока не почувствую, что она готова принять меня, а сам пока займусь делами бизнеса. В конце концов, нужно ценить то, как команда старается ради меня.

Проходят дни за днями, а Вера даже не намекает на свое желание увидеть меня. Я еще несколько раз езжу в больницу, но снова не решаюсь поговорить с ней. Ее подонок-муж приходит в себя, а моему отцу, напротив, становится хуже. Врач озвучивает еще более короткий срок, который остался моему предку. Прилетает мама, которая почти все время проводит в больнице, мы видимся только по утрам и вечерам.

Сидя на террасе отцовского дома, я рассказываю Хуго о том, что произошло у нас с Верой. Он спокойно слушает меня, ни один мускул не дергается на его лице, оно словно высечено из камня. Иногда мне кажется, что Хуго как киборг, но потом он смотрит на мою маму, и я понимаю, какие-то чувства у него все же есть.

– Михаил прав: ты совершил ошибку, – наконец произносит он, когда я заканчиваю рассказ.

– Это я уже понял, – уныло отвечаю я.

– Я не знаю Веру, чтобы подсказать, как все исправить. Попробуй приехать к ней с цветами и покаяться. Понятное дело, она не простит тебя в тот же миг. Возможно, даже никогда. Но попытаться все же стоит. Хотя бы просто понять, что со всем этим делать дальше.

– Мама говорит, что я должен оставить Веру в покое. Что бы ни происходило в ее семье, это ее муж, которого она обещала любить в болезни и здравии.

Хуго крепко сжимает челюсти и цедит сквозь зубы:

– Гребаная жертвенность Анастасии, которую не ценит тот, на кого она направлена. Именно в этом случае я бы на твоем месте поступил вопреки маминому совету.

– Пожалуй, так и сделаю. Спасибо, Хуго.

Сколько времени нужно человеку, чтобы решиться на поступок? Совсем мало, я знаю это по себе. Но, чтобы осуществить задуманное, перейти от плана к действиям – наверное, целая вечность, если судить по ощущениям. Покупаю цветы и медленно еду к дому Веры. Я уже был в больнице и знаю, что она ушла домой. Паркую машину у подъезда, выхожу на улицу, полной грудью вдыхая воздух, наполненный озоном после дождя. Смотрю на высотку, даже не пытаясь вычислить, какие из окон принадлежат квартире, в которой сейчас скрыт мой Ангел. Я точно знаю, какие из них, и вижу в них свет. Вопрос не в том, дома ли она, вопрос, впустит ли меня. Решив, что гадая только загоню себя еще больше, ставлю машину на сигнализацию и, перекладывая букет из руки в руку, иду в подъезд. Конечно, впустит, это же мой Порочный Ангел. Еще несколько дней назад она таяла в моих руках и смотрела на меня влюбленными глазами.