Без тормозов

Я усмехаюсь. Молодая. Тридцать семь лет, а спина уже болит, как у старой бабки. Психолог говорит: психосоматика, а я склоняюсь к тому, что слишком много времени провожу за компьютером, чтобы заработать на жизнь не только себе, но и бывшему мужу. Его пенсии хватает только на питание. Мне же приходится брать на себя все остальное, включая недешевое лечение. Если бы не Фонд помощи инвалидам, то совсем, наверное, померла бы от работы. Фонд частично покрывает стоимость лекарств, полностью берет на себя дорогостоящую реабилитацию, организовывает выезды в санаторий, в котором Леша еще ни разу не был, потому что постоянно отказывается.

Я поднимаюсь из-за стола, вручая Вале импровизированную розочку. Улыбаюсь, вешая сумку на плечо.

– Я позвоню.

– Ну давай, девочка.

Валя провожает меня до двери, мы тепло прощаемся, и я с чувством облегчения выхожу из этого ада. Всегда так радуюсь, покидая эту квартиру, где пережила столько боли, что стоит приходить сюда только ради этого ощущения. Бросаю взгляд на часы и ускоряюсь. Из-за пробки в центре задержалась к Алексею, и теперь опаздываю на сеанс с психологом. Запрыгиваю в ближайшее метро и еду до нужной станции, листая в телефоне задания от выпускающего редактора. Улыбаюсь, потому что на этот раз мне дали редактировать романтическую комедию вместо нон-фикшн, как последние два раза, или антиутопию, как было перед этим. Устала я от таких книг, хочется чего-то легкого. До своей остановки успеваю прочитать две главы и даже улыбнуться, поймав взгляд сидящего напротив мужчины. Из поезда метро я выхожу уже совсем в другом настроении. Пока ехала, приняла решение больше не ходить к Алексею без крайней необходимости. В конце концов, мы теперь чужие друг другу.

Тимур

Я пробегаю глазами очередной подсунутый мне документ и быстро ставлю подпись.

– Миш, уверен, что факсимиле – это плохая затея? – спрашиваю, передавая Лиле бумаги. Она кивает и выходит из кабинета.

Миша кивает, уставившись в экран телефона.

– Уверен, – бурчит он.

– Что там у тебя?

– Пришли сводки из Фонда. В прошлом месяце как-то странно распределили средства. Надо Толику показать.

Откидываюсь на спинку кресла.

– Как вообще дела? – спрашиваю, сглотнув ком в горле.

Миша знает, что означает этот вопрос. Ее имени я не произношу уже почти два года. Не интересуюсь напрямую, не усиливаю поддержку. Если она решила отказаться от нас, пускай, я принял ее решение. Но руку все равно держу на пульсе. Не столько я, сколько Михаил. Почти полгода после нашей с ней последней встречи я его ни о чем не спрашивал и не просил, он, естественно, отменил всю помощь, за что знатно получил от меня. Возобновил все, а я создал Фонд помощи инвалидам, делая вид, что не карму свою поправить решил и не конкретной женщине финансово помочь, а просто потому, что через Фонд удобно отмывать деньги. Миша с Толиком согласно покивали, делая вид, что так и должно быть. Но примерно раз в несколько месяцев я все же осведомляюсь, как у нее дела, даже не называя имени.

– Вообще нормально. Психолог, работа, дом.

– Мужчина?

Миша качает головой, бросив на меня быстрый взгляд, а затем возвращается к телефону.

– Нет.

Каждый раз накатывает какое-то иррациональное облегчение, но я запрещаю себе думать о ней. Я тоже ходил к психологу в надежде забыть и вырвать из мыслей и сердца, но зараза засела так глубоко, что вытравить ее оттуда пока никак не получается.

Той информации, что дает Миша, мне хватает с лихвой. Если начну погружаться глубже, снова застряну. Достаточно того щенячьего восторга, который я испытал, когда узнал, что она развелась. Внутри вспыхнула наивная надежда, и я примерно пару недель ждал, что она придет ко мне, но не случилось. Прикрываю глаза и думаю о ней, позволяю себе минутную слабость. Представляю себе не то, как я ее трахаю, а то, как она улыбается. Открыто, искренне, глаза светятся от удовольствия. По телу пробегает мелкая волна дрожи, а потом я беру себя в руки и снова включаюсь в работу. Приходит Толик, мы обсуждаем дела Фонда и бизнеса, обедаем, не выходя из моего кабинета. Ближе к трем часам дня раздается стук в дверь, и в проеме появляется голова Лили.

– Тимур Георгиевич, там Мария пришла.

Я вздыхаю, а потом киваю мужчинам в моем кабинете, что пришло время его покинуть. Они без слов понимают, поэтому встают и выходят, а в кабинет входит моя девушка Маша.

– Привет, – радостно приветствует она, прикрывая за собой дверь.

Осматриваю ее с ног до головы. Типичная светская львица, дочь богатых родителей, элитная шлюха, если уж быть совсем точным. Только она берет не деньгами, а подарками. Внезапно вспоминаю, как Вера отвергала все мои попытки сделать ей подарок. Маша так не делает. Она наигранно визжит от восторга, хватает дар и прижимает к себе, как будто всегда о таком мечтала. Была даже мысль подарить ей, например, удочку, чтобы посмотреть, как она отреагирует.

– Привет, – здороваюсь я.